Он догадывался, правда, что если бы обвинение в колдовстве исходило от него, или от любого другого из гипареев, горожане не преминули бы сунуть палку в колесо и, пожалуй, действительно вступились бы за ведьму. Но в данном случае обвинение исходило от них!

Возникла, правда, другая сложность. Теперь любая попытка довести дело до суда воспринялась бы как вмешательство гипарейской власти. К какой бы страшной казни ни проговорили Алайю, народ останется недоволен. А народное недовольство в своём квартале Эриною было совсем не нужно.

Не нужно было ему в своём квартале и самосуда. Пришлось копьеносцу обернуться искусным оратором, чтобы горожане сами сообразили расправиться с ведьмой вне городских стен, да ещё в тот день, когда на воротах стояли надёжные стражники из копья Эриноя.

Дальше всё шло само собой – и шло прекрасно, пока не появился проклятый охотник…

Почувствовав боль, Эриной опустил глаза и увидел, что ногти его впились в ладони – так сильно он сжал кулаки.

Он перевёл взгляд на чёрный квадрат окна.

Алайя всё ещё жива. Она теперь с ним с чудаком, где то там, в тиши гор.

Она где то там…

* * *

К вечеру они прошли не больше сорока стадиев . Алайя была слаба, ей часто требовался отдых, да и дорогу Хорса выбрал нелёгкую – зато на ней можно было не опасаться погони.

Он развёл костёр в укромной лощине, сварил чечевичную похлёбку. Алайя без особой охоты съела свою порцию и молча приняла протянутое ей одеяло.

Глядела, как и весь день, в сторону.

Её равнодушие, наконец, задело Хорсу.

– Послушай, женщина, я не жду особенно бурной благодарности за то, что спас тебя от смерти, но и неприязни не понимаю. Не хочешь сказать, в чём дело?

– Не думай, что я не благодарна… просто у меня нет сил благодарить.

– Я уже сказал: дело в другом. Объясни, что со мной не так.

– Ни один камень не попал мне в нос. Всё тело ломит, но нюх по прежнему хорош. И я почувствовала, чем от тебя пахло.

– Чем же?

– Благовониями. Теми, которые воскуряют в храмах… и теми, которыми пользуются продажные женщины. Ты был в святилище, а потом у шлюхи. Человек помолился, потом поразвлекался… Сложно понять, что на уме у такого человека. Но ведь я не спрашиваю…

– И напрасно, потому что всё просто. Я был в святилище, но не нашёл там ответов на свои вопросы. Это меня расстроило, и я пошёл искать развлечений. Шлюху в Ликенах найти намного проще, чем веру. Как видишь, никаких загадок.

– Да, это не загадка, а разгадка. Я так и думала: ты сам не знал толком, что делаешь, когда вмешивался в расправу. Не правдолюбие тебя толкнуло защитить меня, а скверное настроение.

– Может, и так. С правдой я, пожалуй, не всегда в ладах. Но в конечном счете, я совершил правильный поступок, разве нет? Души предков наставили меня на благое дело.

– Ты в этом уверен?

– Что за вопрос? Моя жизнь была залогом того, что ты не ведьма.

Она пожала плечами.

– Не хотелось бы тебя расстраивать, но я и в самом деле ведьма.

– Этого не может быть! – воскликнул Хорса.

– Думай как знаешь.

– Наверное, ты не творила чёрного колдовства? Да, видимо, так. Души предков не дали бы мне победы в неправом деле.

Алайя кивнула. Было непонятно, подтверждает она предположение Хорсы, или просто не хочет разговаривать, и он решил, что она просто ещё не пришла в себя после того, как поглядела в лицо смерти.

– Спи. Набирайся сил. Нам предстоит ещё долгий путь.

Он лёг поближе к огню и закрыл глаза, но сон не шёл.