Изменить размер шрифта - +
В результате изменений в политическом и экономическом курсах советского государства представители эмиграции, которые по различным причинам были близки к признанию установившейся в России власти, попали в зону пристального внимания со стороны Отдела агитации и пропаганды ЦК партии. К их числу принадлежал и примкнувший к «сменовеховству» Толстой. Воронский, выступивший, вопреки своим прежним, отчасти декларативным, заявлениям о творческом потенциале «рабоче-крестьянского демоса», за постепенное привлечение в советскую литературу интеллигенции, уже в мае 1922 г. обратился к писателю с предложением принять участие в редактируемых им изданиях, на что последний ответил согласием.

В 1921 г. в петроградском журнале «Дом искусств» была напечатана рецензия М. Платонова на вышедшие год назад номера «Грядущей России», центральное место в которой автор отвел роману Толстого: «В руках “Грядущая Россия”. Настоящий толстый журнал – и там настоящий новый русский роман. Какое историческое событие: “новый печатный русский роман”! Писанные – знаю, есть и у нас в РСФСР. Но у нас, где государственно-признанным мэтром и писателем популярнейшим Демьян Бедный, у нас романы печатать не в моде. А тут печатный роман: “Хождение по мукам” Ал.Н. Толстого». Начало произведения Платонов прочел как «нечаянную авторскую исповедь»: «...сторонний наблюдатель из московского переулка – конечно, есть А. Толстой. Он – москвич, самарец, нижегородец неизлечимый, в его Петербурге не найдешь этой жуткой, призрачной, прозрачной души Петербурга, какая есть в Петербурге Блока, Белого, Добужинского. Ал. Толстой ходит по Петербургу как сторонний наблюдатель – наблюдатель острый и умный». Главных героев «Хождения по мукам» критик увидел «очаровательно нелепыми», «алогичными», умными «сердцем – никак ни умом»: «И не знаешь почему Катя вдруг едет с Бессоновым в гостиницу (...) и не знаешь почему с тем же Бессоновым и, может быть, в ту же гостиницу едет нелепая футуристическая девица, Елизавета Киевна; и почему едет к нему Даша. Не знаешь и, главное, не хочется знать. Это явная победа автора: ему удается обездумить, оналымить читателя, читатель загипнотизирован – и верит всему, не рассуждая». Но более всего, по мнению автора статьи, Толстому удались «“великолепные нелепости” петербургской колонии футуристов»: «...тут уж он совсем в своей налымовской среде (какого первоклассного футуриста потерял мир в самом Ал. Толстом!) Центральная станция для борьбы с бытом в квартире инженера Телегина; стихи о “молодых челюстях, как орехи, разгрызающих церковные купола”; в весенний день – прогулка по Невскому молодых людей в оранжевых кофтах, в цилиндрах, с моноклями на толстых шнурках. Эти будущие “пролетарии” и вчерашние наши государственные поэты – показаны очень хорошо». Завершая разговор о произведении, Платонов писал: «Напечатанного в “Грядущей России” достаточно, чтобы сделать выводы. Ал. Толстой наконец вышел из своего заросшего липами переулка и взялся за новые необычные для себя темы».

В конце того же 1921 г. «Хождение по мукам» было упомянуто в небольшой анонимной заметке московского журнала «Жизнь искусства», автор которой проявил определенную осведомленность в положении дел с романом Толстого, однако развернутого анализа произведения не дал: «Нашумевший среди зарубежной печати, как русской, так и иностранной, новый, большой роман Толстого “Хождение по мукам” закончен автором нынешним летом. Начат был этот роман Толстым еще в бытность его в России, хотя и не в целом своем виде. А только в отдельных набросках и эскизах, относящихся к войне и революции. Так как тема романа – великая война и русская революция – два огромнейших фактора мировой жизни последнего десятилетия, то внимание к этому роману не только со стороны русских читателей и писателей-зарубежников, но и со стороны иностранцев, вполне естественно».

Быстрый переход