|
Восемнадцатый ленивый, двадцать второй обжора, двадцать восьмой фригидный, у него вечно голова болит, а тридцать девятый, наоборот, жутко сексуальный... Понимаешь? Я кивнула. В каждой счастливой семье есть свои милые, скрытые от посторонних глаз секреты. - Так вот, - продолжала Надя, - пусть тридцать девятый откроет дверь, ему посылочка пришла. - А ты что? - Открыла. - С ума сошла!!! - Господи, Лампа, ведь никто про нашу игру не знал, ни одна живая душа, сама понимаешь, о таком не рассказывают посторонним. Мне на секунду показалось: Богдан вернулся... Ну и... - Посылка была? - Под дверью стояла. - Взяла? Надя заплакала и ткнула пальцем под стул. Я наклонилась, вытащила коробку, подняла крышку и увидела два жутких обгорелых ботинка, шоколадку "Слава" и белый листок бумаги. "Милый, поросеночек мой любименький, привет тебе от главного порося и поцелуй. Уж извини за почерк, но руки обожженные болят, вот и накорябал кое-как. Не тоскуй, десятого приду за тобой. Вот только обидно мне, что у всех тут красивые вещи, а я, словно бомж, в рваной обуви. Пришли мне ботинки Гуччи, те, лакированные, которые я носил со смокингом. Они, если ты забыла, в гардеробной, на самом верху. Твой Богдан. Р.8. Извини, тут можно достать только такой шоколад". Коробка вывалилась у меня из рук, ботинки шлепнулись на пол. - Боже! Надюша зарыдала. - Ну скажи, кто? Кто издевается? Зачем? Я осторожно спросила: - Почерк узнаешь? - Очень на почерк Богдана похож, - всхлипнула подруга, - он так же "р" писал и "н"... Главное же, содержание. Такое письмо мог написать только мой муж, больше никто! Пойми, никто! Я посмотрела на ее дергающееся лицо, трясущиеся руки, лихорадочно бегающие глаза, черные синяки под ними и решительно велела: - Пошли в спальню. - Мне ни за что не заснуть. Но я уложила Надю в постель, дав ей две таблетки родедорма. Через пятнадцать минут до меня донеслось мерное, спокойное дыхание. Я выключила телефон и выдернула проводки у дверного звонка. Ладно, до утра Надюшку никто не побеспокоит, а там постараемся разобраться, что к чему. Выспаться мне так и не удалось. Не успела я проскользнуть в квартиру и лечь на кровать, как затрещал будильник. Я пошла было в комнату к Кирюшке, но тут мой нос уловил запах чего-то вкусного, жареного... Влетев на кухню, я увидела Капу со сковородкой в руках. - Привет, - радостно выкрикнула она, - блинчики будешь? - С чем? - ошарашенно спросила я. - Есть с мясом, а эти пустые, можно вареньем полить или сметаной. - У нас нет ни варенья, ни сметаны... - Во, - ответила Капа, показывая на банки, - я клубничное купила. - Где? - На проспекте, в круглосуточном магазине. Я уронила блинчик. - Где? - Ну в супермаркете, возле метро, - спокойно повторила Капа, - знаешь, такой огромный, серый дом, а внизу продуктами торгуют. Кстати, выбор хороший, дороговато, правда, но, если срочно чего нужно, очень удобно. Что молчишь? Ты туда не ходишь? Хожу, естественно. Более того, только туда и бегаю, потому что, как правило, забываю купить продукты и несусь сломя голову в супермаркет. - Капа, как же ты не побоялась ночью одна идти через дворик? Тут хоть и близко, но очень неприятно в темное время суток. - Чего бояться? - фыркнула Капа. - На машине ведь. - На чем? - На машине, - повторила Капа. - Господи, - испугалась я, - бомбиста по ночам ловить! Ну придумала! Знаешь, какие люди по темноте из гаража выезжают! Да тебя могли изнасиловать! Сказав последнюю фразу, я прикусила язык, ну уж это вряд ли, все-таки по московским улицам не бродят стаями геронтофилы. |
