– Где, чёрт возьми, вы подобрали этот бродячий труп? У него ведь лицо мертвеца! – стал выспрашивать у Чарли Джек, увлекая его за собой в курительную комнату.

– Ты не можешь говорить тише?! – недовольно отозвался Чарли. – Ведь он тут рядом и может нас услышать. Это доктор из Швеции. И вообще, я нахожу, что он славный парень: плыл один по морю на лодке – уж не помню откуда и куда – и остался цел и невредим. Знаешь, я предложил ему заночевать у нас.

– Послушай, Чарли, – негромко произнёс Джек, – одно могу сказать тебе наверняка: с таким лицом состояния не наживёшь.

– Ха-ха-ха! Хорошо сказано! Просто замечательно! – громко рассмеялся при входе в гостиную тот, о ком только что шептались двое друзей, чем вверг нашего мореплавателя в немалое смущение. – Да, друг мой, как вы только что совершенно справедливо изволили заметить, в этой стране мне богатств скопить не суждено.

При этом наш гость засмеялся, но из-за тонкого шрама, змейкой разрезавшего уголки губ, при взгляде на него казалось, что видишь перед собой не лицо, а как бы его отражение в треснувшем зеркале.

– Предлагаю вам, сударь, пройти наверх и привести себя в порядок с дороги. Могу, если пожелаете, предложить вам домашние тапочки. – Всё это Чарли говорил на ходу, подталкивая гостя к выходу из гостиной, чтобы как-то поскорее сгладить возникшую неловкость.

Полковник Пиллар был само гостеприимство. Он принял доктора Гастера так, как обычно принимают старого друга семьи, с тем же почтением и радушием.

– Располагайтесь, сударь, прошу вас, и чувствуйте себя как дома. И можете оставаться у нас столько, сколько сами пожелаете. Мы, знаете ли, живём здесь достаточно уединённо, в удалении от внешнего мира, поэтому гости для нас – всегда радостное событие.

Матушка моя вела себя куда более сдержанно. Обратившись ко мне, она сказала примерно следующее:

– Этот молодой человек, Лотти, бесспорно, очень хорошо воспитан. Единственное, что ему можно было бы пожелать, – это избавиться от неприятного немигающего взгляда. Мне никогда не нравились люди с такими глазами. И вообще, дорогая, скажу тебе определённо: накопленный жизненный опыт позволяет мне сделать один очень важный вывод: наружность для мужчины не имеет особого значения, гораздо важнее его поступки.

Высказав эту столь же новую, сколь и необыкновенно оригинальную мысль, матушка поцеловала меня, оставив наедине со своими раздумьями.

Следовало признать, что при всей своей отталкивающей наружности доктор Октавиус Гастер имел в обществе полный успех. На следующий день он сумел так расположить к себе всех домочадцев, что буквально слился с обитателями Тойнби-Холла, и полковник и слышать не желал о его отъезде. Все были восхищены глубиной и разнообразием познаний, коими владел этот человек. Ветерану крымской кампании он мог, к примеру, рассказать о ней много такого, о чём тот и не догадывался. Моряку доктор-швед сообщил подробные сведения о прибрежной зоне Японских островов. С моим женихом, заядлым спортсменом, гость завёл беседу о гребле и при этом углубился в такие детали и обнаружил столь недюжинные познания в данной области, что бедный Чарли довольно быстро спасовал и был вынужден оставить эту тему.

При всём том следует отметить, что доктор Гастер был настолько скромен и деликатен в беседе, неизменно оставался столь внимателен и почтителен к собеседнику, что никто из тех, кого он превзошёл в их же собственном хобби, не таил на него ни малейшей обиды. Во всех его словах и действиях чувствовалось присутствие некой незримой силы, спокойной уверенности в себе. Всё это весьма впечатляло окружающих. В качестве примера приведу один случай, который на всех нас произвёл неизгладимое впечатление.

Тревор держал свирепого бульдога.