— Ты совершенно прав, — устало произнесла она, и сердце Андреа упало. — Эймис не был отцом Андреа, хотя и был женат на ее матери. На этой девушке он всегда хотел жениться, но Элизабет — она была дочерью нашего пастора — выбрала другого и покинула Сент-Финбар, чтобы жить с ним в Лондоне. Эймис тоже отправился туда. Насколько мне известно, он не пытался увидеть ее, просто хотел быть рядом, когда ей станет плохо. Так и случилось… Через год после ее замужества он получил письмо. Ее бросил муж, и она даже не знала, где он. Родители ее погибли в железнодорожной катастрофе, а она вскоре должна была родить. Она была в отчаянии, и Эймис отправился к ней. В то время они не могли еще пожениться, так как ее муж был жив. Во всяком случае, Эймис стал о ней заботиться. Элизабет умерла при родах, но до того получила точные сведения о смерти мужа, и Эймис женился на ней. Он отчим Андреа. Но, чтобы не было никаких сомнений, он удочерил ее и дал ей свое имя. Потом привез ее сюда. Нам он сказал правду, но настоял, чтобы всем, кто будет интересоваться, говорили, что Андреа — его собственная дочь. Это было довольно правдоподобно, и все, конечно, приняли это за правду. А мы считали это его делом и никогда не думали иначе.

— Понятно, — медленно проговорил Саймон. — Вы сказали: «чтобы не было никаких сомнений». Мадам, что вы этим хотели сказать?

— Разве это не очевидно? — насмешливо спросила она. — Почему, ты думаешь, он не повесил мемориальной доски с именем Элизабет? Это было бы признанием того, чьим ребенком была на самом деле Андреа. Трудность скрыть это заключалась еще и в том, что девочка получила имя матери. Но это было приписано сентиментальности со стороны Эймиса.

— Может быть, — задумчиво протянул Саймон. — Но одного вы мне все-таки не сказали, Мадам. Кто отец Андреа?

Андреа оперлась рукой о стену, чтобы не упасть. Она была до отчаяния напугана тем, что происходило. И все же она должна узнать все…

— Это был Марк Полвин. — Голос Мадам звучал совсем слабо, но в тихой комнате для Андреа он показался колокольным звоном. — Сын старой Бесс Полвин и кузен Люка. Так что можешь понять, почему Эймис не хотел, чтобы кто-то знал, кто на самом деле этот ребенок. И особенно сама Андреа. Чем меньше она поддерживала с ними отношения, тем меньше могла попасть под влияние наследственности.

Андреа беззвучно прокралась в коридор и спустилась вниз. В холле она встретила одну из служанок.

— Мадам… еще не готова пить чай, — сказала она ей. — И он уже остыл. Пожалуйста, приготовьте свежий и сразу же отнесите его.

— Да, мисс, — быстро ответила девушка.

Андреа кисло размышляла, принимала бы она так смиренно ее приказания, если бы знала, кем была та, кто их отдавала. Как и остальные жители деревни, относящиеся с неприязнью и презрением к Полвинам.

Когда служанка ушла, Андреа в отчаянии огляделась. Она должна исчезнуть… уйти так далеко, где ее никто не найдет…

Она нашла убежище в небольшой рощице, но, боясь, что кто-то из деревенских… даже Люк… могут туда забрести, не стала уходить далеко от дома, просто скрылась за деревьями. Зарывшись лицом в густую траву и не замечая окружавшей ее красоты, девушка чувствовала только тяжелые удары своего сердца. Горькие рыдания сотрясали ее.

— Не Тревейн… Полвин! Ужас, ужас!

Она вспомнила, как часто… и как презрительно… она заявляла, что все Полвины имеют плохой характер. Внучка этой мерзкой старухи, Бесс, которая вызывала у нее такое отвращение, когда она, как юная леди из большого дома, приносила для нее еду! Теперь она знала, что была той же крови и плоти!

Андреа мало знала о своем отце.