— Очень любезно, Мадам, что вы меня приняли, — нежно обратился он к ней.

— Это с твоей стороны любезно уделить время старой женщине, — парировала она. — Ты теперь, должно быть, очень занят.

— И занят… и обеспокоен, Мадам, — сказал Саймон серьезно. — Мне нужна ваша помощь.

— Я еще никогда не отказывала в помощи Тревейну, — осторожно заметила Мадам. — Не собираюсь и теперь.

Ее взгляд был настороженным и бдительным. Она отлично знала, что он пришел сказать, и была напугана — не потому, что ему все известно, а потому, что не знала, что он собирается делать. Саймон решил, что будет лучше сразу приступить к делу.

— Случилась странная вещь, Мадам, — начал он. — Когда я сюда приехал, Лео посчитал необходимым продать некоторые фамильные драгоценности — ожерелье и браслет, которые были в один из вечеров на Андреа. Уверен, вы помните это?

— Несомненно. Я помню, что подумала тогда: какая жалость, что они должны уйти. Они так восхитительно шли ей.

— Так восхитительно, — медленно сказал Саймон, — что я решил отправиться на аукцион в надежде, что могу себе позволить купить их и преподнести Андреа в качестве свадебного подарка.

— Это была очаровательная идея… и благородный жест, — заметила Мадам, чуть наклонив голову.

— Увы, мне пришлось отступить перед более богатым, чем я ожидал, соперником, — серьезно ответил Саймон. — Но дело в том, что я присутствовал при их продаже.

— Да? — Очевидно, Мадам не была намерена помогать ему.

— Да. Но вот всего полчаса назад я своими глазами видел эти предметы, которые, как выразился Лео, были спрятаны в недрах земли под домом. Если это, конечно, не их точная копия.

— Нет, — вкрадчиво сказала Мадам. — Они единственные и подлинные.

— Но… в таком случае ситуация, кажется, требует некоторых разъяснений, — намекнул Саймон.

— Уверена, что у тебя хватило разума самому найти их, — парировала Мадам. — Скажи, что ты думаешь.

— Как хотите. — Саймон глубоко вздохнул. — Думаю, что очевидная продажа этих вещей позволяла объяснить, откуда на счет Лео время от времени поступают такие большие денежные суммы.

— Ты совершенно прав. — Мадам кивнула, пристально глядя на него. — Ну и?..

— Я понял, что истинная причина таких переводов — контрабанда, которой Лео занимался многие годы, и довольно успешно.

Довольная Мадам по-девичьи радостно и ликующе вскрикнула.

— Я всегда говорила, что ты исключительно мыслящий человек, Саймон! — тепло похвалила она. — Я так рада, что ты меня не разочаровал!

— Не исключено, у меня еще будет возможность это сделать, — предостерег ее Саймон. — Это были… наркотики?

— Боже милосердный, нет! — Мадам была неподдельно потрясена таким предположением. — Это было бы слишком безнравственно!

— Мне доставило облегчение, что вы это сказали! — сухо заметил он. — Тогда, я полагаю, бриллианты?

Мадам кивнула.

— Мы, Тревейны, всегда имели слабость к алмазам, — спокойно пояснила она. — Возможно, потому, что для нас это счастливые камни.

Саймон ничего не ответил, и губы Мадам скривились в насмешливой улыбке.

— Что я вижу, Саймон, ты шокирован! — упрекнула она его. — Ты, Тревейн!

— Не настолько, как если бы это были наркотики, — признался он.