И он, Джералд, тоже сдержал свое слово. Свадьба обещала стать – и станет! – настоящим событием. Пусть подготовка отняла у него уйму сил и времени, результат себя оправдал.

Снаружи, в парке за церковью, уже были разбиты шатры и накрыты столы для всех желающих поднять бокал-другой за здоровье новобрачных. Особо же избранных ожидало празднество в особняке Фергюссонов. И, составив список гостей, Джералд поразился тому, сколько же человек вошло в число этих «избранных». Журналисты деловито строчили в блокнотах заметки к завтрашним репортажам в колонках светских новостей, фотографы суетились, выбирая самые выигрышные ракурсы.

Еще бы, женится средний из братьев Фергюссон!

Если, конечно, невеста явится в церковь.

Понимает ли Эстелла, что здесь, в этих краях, где все друг друга знают и семья Фергюссон издавна играет особую роль, отмена столь важного события, как свадьба, была бы самой настоящей катастрофой? На кон поставлены многовековые традиции, а не одна лишь гордость Джералда. И все зависит лишь от одного: не ошибся ли он, считая, будто Эстелла любит его.

Не ошибся, не ошибся, стучало сердце.

Душа жаждала, чтобы любимая скорее оказалась рядом.

– Едет, – с широкой улыбкой промолвил Бертрам, толкая Джералда локтем в бок.

По толпе, что ждала перед церковью, пронесся восхищенный гул, возвещающий о появлении на площади элегантной старинной кареты с упряжкой рысаков.

Поймав взгляд внука, леди Энн Элизабет ободряюще кивнула ему. Но Джералд едва ли заметил ее поддержку. Казалось, он весь обратился в слух. Вытянувшись в струнку, он не сводил напряженного взгляда с арки входа. Лицо его побелело от волнения, синие глаза выражали такую смесь надежды и страха, что у леди Фергюссон сжалось сердце.

Слабый гул толпы сменился приветственными криками. И вот по ступеням церкви застучали легкие каблучки, зашелестел подол тяжелого, отделанного старинным кружевом и жемчугом атласного платья.

Торжественно и прекрасно заиграл старинный орган. У Джералда едва не остановилось сердце. Его невеста… Эстелла… такая красивая и грациозная, плавной походкой двигалась к нему в сопровождении своего отца. Милое, бесконечно любимое лицо сияло – и на нем не было ни тени тревоги или неуверенности в завтрашнем дне. Она улыбалась, и взор ее был прикован лишь в Джералду. Карие глаза безмолвно признавались в любви синим, и те отвечали им взаимностью.

Медленно тянулись секунды. Но вот, наконец, рука Эстеллы легла в ладонь Джералда, легла, чтобы отныне не разъединяться никогда, чтобы влюбленные, ставшие мужем и женой, шли по жизни вместе, поддерживая друг друга и в горести, и в радости.

Древние, привычные слова наполнились вдруг новым и оттого еще более чудесным смыслом. И Джералд понял, что, наконец, свершилось то, о чем мечтал он эти долгие месяцы: райская птичка сама прилетела к нему и запела, усевшись ему на плечо.