Он вздохнул, снова сожалея о том, что так и не убил этого человека, когда представлялась такая прекрасная возможность. Сейчас бы он мог, убить его, и никакие воспоминания о прошлом не помешают ему нанести смертельный удар. Джейсон глубоко вздохнул, и, уловив его мысли, индеец решил уточнить:

— Ты все еще не можешь сказать себе, что его надобно убить?

— Да нет, я знаю, он заслуживает этого, его просто необходимо убить. Но хладнокровно запланировать его убийство я не могу. Могу убить его в ярости, если он попытается применить ко мне насилие или будет чем-то угрожать. Тут я не стану колебаться.

Проблема Давалоса терзала его, словно гангрена. Никто другой не заставлял его сердце так разрываться надвое, как этот человек, который когда-то был его другом. И для того чтобы перебить одну боль другой, более сильной, он обратился мыслью к Кэтрин и тоскливо сказал:

— Ну и дурак же я! Я не могу удержать жену и не могу убить врага! Как же низко я опустился!

Пьющий Кровь ничего не ответил. Боль друга была и его болью, и он не мог облегчить ни ту, ни другую. Джейсон взглянул в его темные глаза, увидел в них отражение собственных страданий и тяжко улыбнулся:

— Такое уже не повторится! Не то я скоро буду плакать, словно ребенок, потому что мир наступил ему на пальчик! Ба! Мы должны заняться другими делами. Я накануне того, чтобы стать джентльменом-плантатором, а ты?..

Тот ответил не сразу.

— Много месяцев я выполнял твои распоряжения, теперь подошло время заняться собственными делами. Мне нужно многое сделать.

Джейсон кивнул в знак согласия.

— Ты останешься на ночь?

Отрицательно мотнув головой, он смущенно сказал:

— Твой дедушка не знает, что я здесь, и мне не хотелось бы его беспокоить. Если он утром увидит меня, то определенно решит, что я тут же умыкну тебя. Будет лучше, если я исчезну так же, как появился.

Он протянул Джейсону руку.

— Когда я тебе понадоблюсь… — И оставил фразу неоконченной: все было и так ясно.

Оставшись один, Джейсон попытался обмануть меланхолию, грозившую взять верх над ним, и обратил мысли к планам и проектам, которые они обсуждали нынешним вечером. Глядя вперед, он надеялся, что заботы о плантации вытеснят все остальное. Он действительно нуждался в Бове больше, чем поместье нуждалось в нем; это его дед заметил правильно, да и у него хватало ума осознать это. И впервые со времени исчезновения Кэтрин он заснул в радостном ожидании завтрашнего дня.

Последующие месяцы убедили Джейсона в том, что дела в Бове шли, как должно. Посевы — тростник, немного индиго и рис — хорошо взошли на тучной, темной почве и быстро развивались под палящим солнцем. Опытный надсмотрщик его деда проследил, чтобы рабы собрали урожай и отгрузили его по Миссисипи в Новый Орлеан. Представитель Бове в Новом Орлеане своевременно позаботился о том, чтобы урожай был сохранен и продан, чтобы были оформлены все документы.

Казалось бы, при такой налаженной системе ему нечего делать. Но он знал: капризные или беззаботные хозяева делают капризными или неряшливыми слуг. Джейсон работал так же усердно и много, как самый настоящий раб. На нем были планы будущего года, поездки в Новый Орлеан для отбора лучших семян и множество других проблем. Никакой отлаженный механизм не гарантировал Бове от прорыва дамб или затопления только что засеянных полей, или от плесневелых грибков, поражавших всходы. В процветающем бизнесе были свои мошенники и шарлатаны, способные урвать что только возможно. Так что Джейсон пытливо вглядывался в каждую мелочь, так или иначе касающуюся Бове, начиная от покупки новою раба и кончая осенней продажей урожая в Новом Орлеане.

С нежностью, удовлетворением, а иногда и легким беспокойством наблюдал Арман за переменами в своем большом внуке.