— Одзё, — голос адвоката был тихим и серьезным. — Вы не жалеете, что стали наследницей?

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, непонимающе глядя на друга. Югата закрыл глаза, точно боялся посмотреть на меня, и продолжил.

— По условию, пока Вы наследница, то не можете выйти замуж. Вас это не беспокоит?

Я ненадолго задумалась, а затем решительно покачала головой.

— Нет, — ответила я, сообразив, что мое мотание он с закрытыми глазами не увидит, — Возможно, однажды я пожалею о своем решении, но не сейчас. Ты сам знаешь, сколько раз меня приглашали на омиай, и сколько раз после него я отказывалась от брака. Может, я просто не готова к семейной жизни, поэтому и не хочу ее?..

— Понятно. Простите мое любопытство, — Югата печально улыбнулся, а затем отпустил мою ладонь. — Пойдемте в дом? Кажется, я слышал шум подъезжающей машины.

Адвокат отряхнул брюки и пошел по дорожке, ведущей к дому.

А мне отчего-то стало жаль, что он не подержал мою руку дольше. Ведь каждое его прикосновение вызывало необъяснимое ощущение тепла и защищенности.

Кагэ появился за полчаса до совета, возмутительно бледный и усталый, учитывая, сколько он проспал. Мы перехватили его у ограды, прежде чем он позвонил в ворота и всех переполошил, и через черный ход провели в дом. С кухни взяли свежеиспеченных булочек с шоколадной крошкой и три банки сока. Перед тем, как уйти, я с тоской покосилась на кофеварку, от которой меня оттащили в четыре руки — готовить мой любимый эспрессо было некогда. Мимо гостиной, где начали собираться родственники, мы прошмыгнули на цыпочках. Впрочем, если кто нас и заметил, то виду не подал.

Пробравшись в мою комнату, я поведала парням о ночном посещении и повинилась перед Югатой, что оно не первое. Потом показала зеркало, в котором отражалась гостья. Парни внимательно осмотрели "место встречи", однако ничего нового, кроме осевшей пыли, не обнаружили.

— Почему не рассказали мне о прошлом визите? — со вздохом спросил адвокат. Он был больше расстроен, чем рассержен, и мне очень хотелось его ободрить.

— Мы боялись, что ты снова станешь искать утопленницу, еще не оправившись после нападения, — призналась я. — Со мной ничего не случилось, а мы с тех пор стали более внимательны. Однако вчера, после второго посещения, я хотела позвонить, но жалко было вас будить.

Кагэ в объяснения не лез, с ногами забравшись на кровать. Адвокат взглянул на него с осуждением, но промолчал, пододвинув мне стул. Сам он остался стоять.

— Невысокого же Вы мнения о моих умственных способностях! Я стараюсь думать, прежде чем делать. Надеюсь, что теперь у вас не осталось столь важных секретов, Асаяке-сама?

Про шкатулку с замком и спрятанные на территории особняка ключи адвокат уже знал, поэтому я кивнула.

Неожиданно Югата прищелкнул пальцами и, поставив портфель на прикроватный столик, стал перебирать в нем бумаги.

— Вот оно! Я-то все думал, кого она мне напомнила по описанию, — он нашел конверт и подал мне. — Взгляните, не эта ли девушка приходила к Вам ночью?

Я вытащила из конверта старую, черно-белую фотокарточку. На ней была изображена печально знакомая молодая женщина в длинном красивом платье, с ребенком на руках. Она кому-то улыбалась, а мальчик, неуловимо похожий на нее, махал рукой. Позади них высился парадный вход особняка, тогда еще более величественного, чем ныне. Я перевернула фотографию и прочла: "Дорогой Сильвии, с любовью. Сакура". Дата была затерта временем до неузнаваемости.

— Это первая хозяйка особняка, — пояснил нам Югата. — Я встречался с другом отца, он любитель запутанных историй. Однажды ему в руки попала эта фотография — кажется, письмо не нашло адресата и пролежало на почте много лет, где он его и нашел.