К счастью (или наоборот?) мама действительно привыкла к моим злоключениям. В детстве и юности я что ни день зарабатывала новые синяки и шишки, причем самым неожиданным образом.

Мама хотела спросить что-то еще, но в этот момент дверь отворилась и в зал совещаний зашла Мэй. Она выглядела иначе, чем вчера. Стилисты поработали над ее образом, благодаря макияжу и стрижке превратив юную девушку в молодую чувственную женщину. И одета кузина была по-другому: более строго, но не менее роскошно — исключительно в дизайнерские вещи. Если честно, мне было завидно — мой образ деловой женщины никогда не получался ярким, да и повседневный облик больше походил на невзрачного мотылька, чем на красавицу-бабочку.

— Простите, я опоздала! — Мэй низко поклонилась, приглушая своим звонким голосом недовольный ропот, и быстро прошла на свое место. Как раз напротив меня. Когда шепот успокоился, брат поднялся и оглядел родственников.

— Ну что ж, наконец-то все в сборе. Сегодня мы собрались, чтобы решить вопрос о наследстве Кенки Хасу. Для отсутствующих на прошлом собрании напомню, что речь идет о старом особняке в Розовой Заводи. На днях семья Кенрёку предложила нам за него хорошую цену, однако возникли разногласия. Одна из наследниц, Асаяке, не хочет продавать особняк и предлагает сделать из него гостиницу. Так как решение о продаже затронет всю семью, я вынес его на совет. Давайте выслушаем, что скажут наследницы, а затем проголосуем.

Шуно закончил речь и сел, выжидательно смотря на меня. Отлично, слово предоставлялось мне. В горле как-то резко пересохло, я пригубила воды из хрустального бокала и встала. В голове вспыхнула первая фраза, написанная Югатой и перечитанная мною много раз: "Как всем известно, в настоящее время заключение договоров зависит от отношений между фамилиями" — с нее я и начала. Что говорила дальше, сама не помню. У меня оставалась надежда, что я произнесла дословно отрепетированную речь, и там не проскользнуло ничего лишнего. По крайней мере, меня выслушали и не перебивали, а к концу моего выступления некоторые родственники одобрительно кивали. Закончив, я раздала каждому подготовленные адвокатом расчеты по возможным расходам и доходам, и села на место. Руки дрожали, и я положила их на колени, пока остальные этого не заметили. Искоса взглянула на брата — он выглядел недовольным. По всей видимости, не ожидал от меня ничего, кроме голословных фраз. Зато в тетушкиных глазах прыгали смешинки.

К сожалению, Шуно было не так просто сбить с выбранного пути.

— Мы выслушали мнение Асаяке. Но что думает о продаже особняка вторая наследница? — не сомневаясь в ответе кузины, мягко спросил он.

В это время Мэй лениво переворачивала поданные ей листочки, поэтому слова брата пропустила мимо ушей. Ему пришлось повысить голос.

— Мэй, мы тебя слушаем!

— О, извините, задумалась, — невинно хлопнув глазками, улыбнулась кузина. — Что ты спросил?

— Что ты думаешь о продаже особняка?

— А, насчет этого… Я против.

После ее слов, за то ошеломленно выражение, которое возникло на лице брата, я готова была простить Мэй половину пакостей. Хотя надо отдать должное Шуно, пришел он в себя быстро. Сощурился, оперся ладонями о стол и тихим голосом поинтересовался:

— Мэй, ты уверена, что расслышала правильно?

— Конечно, — кузина не соизволила встать, но похоже, не чувствовала никакого дискомфорта от того, что над ней нависла скала в виде главы Хасу. — Я даже не видела дом, как я могу судить о его продаже? Прежде всего, я хочу съездить туда и всё посмотреть.

Похоже, такого заявления от легкомысленной кузины никто не ожидал и в помещении снова раздался возбужденный гул, который прервался после негромкого кашля.