«Откуда он у нее?» — Этого Карл, разумеется, не знал и предполагал, что так никогда и не узнает, как не узнал, например, откуда взялись у него самого, того, каким предстал он в Зеркале Ночи, другой меч и другой кинжал.

Шарк и Нош, так их звали, но тайна их происхождения так и осталась для него тайной.

Шарк… Безжалостный… Нош… Второй…

Это была едва ли ни единственная неизвестная Карлу подробность той не прожитой, на самом деле, жизни, которую показало ему проклятое зеркало. Тайна, которую оно Карлу так и не открыло, и, видимо, неспроста. Ведь у этих мечей особая судьба и открывается она — если все-таки открывается — только тому, кого выбирает сам меч.

— Как зовут твоего красавца? — Спросил он вслух.

— Рин. — Скрывать ей было нечего, это был ее меч.

«Лютый… Что ж…»

— В чем смысл нашей вражды? — спросил он тогда.

И в самом деле, что сделало их поединок неизбежным здесь и сейчас? За все годы их знакомства, убить Карл возжелал лишь одну герцогиню Цук, но и та давняя история теперь уже ничуть не волновала его кровь. Было, и прошло. Ни ненависти, ни кровавого долга уже много лет не существовало в его сердце. И если бы не сама Норна, не гибель Леона, и не покушение на жизнь его любимой, Карл вполне мог предоставить Лунную Деву и ее ярхов их собственной судьбе. Однако знала ли об этом она сама? Может быть, и знала, но дело ведь было в другом. София Цук не испытывала к Карлу Ругеру ни ненависти, ни любви. Ей просто нужен был его меч. И как знать, не из-за Убивца ли погиб маршал Гавриель? Ведь вдова кондотьера Нериса, Галина, не покинула императорскую ставку и в то время как раз находилась неподалеку от Гавриеля и его меча.

Судя по всему, не желала ему смерти и Клавдия. Той тоже всего лишь нужен был его меч, и, возможно, хотя и не обязательно, сам Карл. Живой… Во всяком случае, так утверждала интуиция. Что же изменилось теперь? Только ли злополучный бросок Костей Судьбы был виной нынешнему их противостоянию?

— В чем смысл нашей вражды? — спросил Карл.

За что ты так меня ненавидишь? — означал его вопрос.

— Ты попытался разрушить мой план, — с неожиданным равнодушием ответила она, и Карл понял, что теперь — желает он того или нет — поединок их неизбежен. Норна все, что ее интересовало, узнала, и сказала все, что хотела сказать. Для нее все уже было решено, и разговор — если это все-таки был разговор — потерял интерес. Она вошла уже в боевой транс, отрешившись от чувств, которые могли помешать ей в бою, и, значит, дороги назад для них двоих не было.

— На вершине пирамиды слишком мало места, — с этими словами она обнажила свой меч, и время остановило свой ход.

9

Это был очень трудный бой. Самый сложный поединок из всех, которые провел Карл за всю свою долгую жизнь. Но и то сказать, с таким противником судьба свела его впервые. Норна была великолепна. Она была стремительна и непредсказуема, а ее техника фехтования — изысканно отточена.

Первой атаковала Лунная Дева. Сверкнул, разрывая пространство и время, ее клинок, и скошенное острие Рина практически мгновенно оказалось напротив его сердца. Выпад был стремителен и совершенно непредсказуем, настолько быстр и настолько оторван от сиюминутного состояния Норны, что Карл едва его не пропустил. Он смог уклониться, качнув тело назад и в сторону, но в самый последний момент, и парирующий удар Убивца оказался не так точен, как должно, и много слабее, чем можно было ожидать.