Но ей было очень страшно, что до их отъезда могущественный король причинит зло ее отцу.
Народ на улицах волновался; жители Барки испытывали облегчение.
Король умер. С ним умер и страх.
На престол взошел еще не достигший восемнадцатилетия наследник. Отнюдь не скряга, как его отец; и люди с надеждой ожидали великого, славного правления. Семейству Томаса Мора стало незачем думать об отъезде.
По всему Сити звонили колокола. Люди на улицах плясали и пели. Как они могли жалеть о старом, жадном короле, когда венец готовился принять юный красавец?
Все говорили о тяжелых поборах покойного короля через своих подручных Эмпсона и Дадли. По городу носились слухи. Новый король любит свой народ, любит шутки и веселье. Он не похож на отца, ездившего в закрытом экипаже, чтобы не показывать народу свое безобразное лицо. Нет, этот король любит разъезжать открыто, в одежде из парчи и бархата, блистающего драгоценными камнями; любит показывать народу свое красивое лицо и принимать выражения восторга.
– Папа, – спросила Маргарет, – а что будет у нас с приходом нового короля?
– Начнется новая эра, – ответил он. – Жадность прежнего подавляла все, кроме возможности наживаться для немногих. Теперь Англия откроется для ученых. Нашему другу Эразму дадут здесь должность и приличное содержание, чтобы он продолжил занятия. Алчность будет искоренена. Новый король начнет новое славное правление.
– Вернет ли он деньги, которые старый отнял у народа?
Отец положил ладонь ей на голову.
– Вот этого сказать тебе я не могу.
– Но как он сможет понравиться народу, если не начнет с возврата денег?
– Маргарет, иногда ты мыслишь не по возрасту зрело.
Томас поцеловал дочь, показывая, что доволен ею; и она сказала:
– Даже если и нет, бояться уже нечего, правда, папа? Сатана больше не скажет тебе: «Все города мира твои…»
– Правда, Мег, – весело ответил он.
В гости пришел доктор Колет. Даже он отложил на время разговоры о литературе и теологии и принялся обсуждать нового короля.
– Готовится его бракосочетание с испанской инфантой, вдовой Артура, – сказал он. – Мне это не нравится. И, насколько я понимаю, архиепископу Кентерберийскому тоже.
Маргарет прислушивалась; ей хотелось запомнить все, чтобы доставить отцу удовольствие своей понятливостью, когда речь зайдет об этом.
– Потребуется разрешение от Папы, – сказал Томас. – Однако я уверен, что сложностей тут не возникнет.
– Можно ли давать такое разрешение? – спросил Колет. – Вдова его брата! Более того, разве Генрих несколько лет назад не протестовал против этой помолвки?
– Протестовал – по принуждению. На том основании, что инфанта пятью годами старше его и, кажется, цитировал Библию. Говорил, что ничего хорошего не может выйти из этого брака. Но к протесту его принудил отец. Юный Генрих, похоже, всегда питал легкую привязанность к этой испанке; чем отец его был весьма доволен, потому что, как ты помнишь, только половина ее богатого приданого попала к нему в руки, а он стремился получить вторую.
– Знаю, знаю. А когда старый король вздумал жениться на сестре Екатерины, Хуане, то решил, что если отец и сын женятся на сестрах, родственные отношения будут сложными и неприятными. Не сомневаюсь, он счел, что лучше прибрать к рукам богатства Хуаны, чем вторую половину приданого Екатерины.
– Именно. Поэтому юный Генрих, несмотря на свои личные склонности, вынужден был протестовать против помолвки с вдовой брата.
– Но так или иначе, выступил с протестом.
– Пятнадцатилетний мальчик!
– Я слышал, после этого протеста он всерьез увлекся вдовой брата. |