– Да, меня предупредил об этом его превосходительство, когда услышал, что случилось с сокровищами Боробудура.

– Мой народ это поразило в самое сердце, – сказал султан. – Все мы скорей отдали бы наши жизни, чем согласились на то, чтобы что-нибудь подобное снова произошло.

– Я могу это понять, – ответил герцог. – Вы, синухун, предполагаете, что открыли еще один Боробудур. В это трудно поверить.

– Судя по тому, что я слышал, храм, или, как мы говорим, чанди был построен примерно в девятом столетии.

– Это же потрясающе, если, конечно, это правда. Синухун видел его своими глазами?

Султан покачал головой.

– Нет, это невозможно. Даже проявление какого-нибудь интереса с моей стороны означало бы, что голландцы либо растащат его, либо позволят растащить грабителям, которые непрерывно здесь рыщут в поисках добычи. Они поймут, что смогут немедленно разбогатеть, если найдут его.

– Голландцы, конечно, должны представлять себе, что будут значить для потомков эти великолепные древние постройки? – гневно спросил герцог.

Султан сделал протестующий жест рукой:

– Наших завоевателей интересует только одно – деньги, которые они могут получить за те продукты, которые создает наш народ, беспрерывно работая за мизерное вознаграждение или вообще бесплатно.

– Этого нельзя терпеть! – воскликнул герцог.

– Мы чувствуем то же самое, – сказал султан. – Но если они не будут работать, они умрут с голоду. Только потому, что они верят, что когда-нибудь, в этой жизни или следующей, их карма станет лучше, они терпят такую жизнь.

Герцога очень тронуло то, как султан говорил об этом. Герцог знал, что для яванцев их религия гораздо важнее материальных благ. Она служила для них источником поистине неиссякаемой надежды.

Буддисты верили, что все духовное богатство, которое дает религия, они смогут взять с собой в свое следующее существование.

Мусульманам их доктрина о принятии слова Аллаха позволяла переносить все, что происходило в данный момент.

Султан объяснил причину, по которой он просил вице-короля Индии помочь ему:

– Ко мне обратился человек, которому я доверяю, – сказал он прямо, – и который понимает всю необходимость сохранять строгую секретность, раз один из чанди обнаружен за несколько миль отсюда в Плаосане.

– И вам сказали, что он уникален? – спросил герцог.

Султан заговорил еще тише, чем раньше:

– Мне известно, что Плаосан построен буддийской принцессой Шайлендрой и ее мужем, царем по имени Ракай Пикатан, индусским правителем Матарама.

Герцог широко раскрыл глаза – исключительно редко храм строили одновременно представители двух религий.

Однако ходили слухи, что в различных местах Явы такие храмы существовали.

– Но если это правда, – сказал он, – то для археологов это будет волнующей сенсацией.

Султан инстинктивно бросил взгляд через плечо:

– Это именно то, чего необходимо избежать любой ценой, – сказал он.

– Но почему?

– Потому что после осквернения Боробудура по всей стране старейшины нашего народа стали протестовать против безразличия голландцев к нашим святыням и начали требовать, чтобы те что-нибудь сделали для их сохранения.

– И вы думаете, что голландцы послушают? – спросил герцог.

Султан сделал жест, который было невозможно передать словами.

– Мы можем только надеяться и молиться, – ответил он. – И в то же время, пока они не поймут, что на них лежит некоторая ответственность, было бы рискованно доводить до их сведения, что существует Плаосан.