Изменить размер шрифта - +

– Позавчера, – Эллиот переглянулся с Джун. – Но кто же был посыльным? И как ему удалось пробраться через эти снега? Только, если он пришел до того, как выпал снег. Но тогда как они могли знать…

У Джун закружилась голова. Она почувствовала, что сделала еще один ошеломляющий шаг к пониманию того, что с ними произошло.

– Снег? – озадачено спросила герцогиня.

– Снег? – послышались веселые голоса.

– Эллиот, мой мальчик, где ты был? На Северном полюсе?

– Некогда было выглянуть из окна спальни, чтобы посмотреть, какая погода?

– Вообразил, что затерялся в метели, не так ли?

– У нас никогда не было более бесснежного, более теплого Рождества, – сказала герцогиня. – К немалой досаде детей.

Тут она захлопала в ладоши.

– Все марш наверх, пить чай. Уже полчаса, как все готово. Если мы тотчас же не поедим, то к рождественскому гусю никто не успеет нагулять аппетит.

Это заявление вызвало энергичные протесты и толпа хлынула к парадной лестнице.

Джун и Эллиот смотрели друг на друга, почти до боли стиснув соединенные руки. По выражению его лица она видела, что он, как и она, с замешательством начинает осознавать невероятную правду.

Только одна леди Марта осталась в темном углу пустого зала. Она смотрела на них сияющими, полными слез глазами, а потом устремила взгляд вверх, к высокому потолку и за его пределы, чтобы без слов выразить свою благодарность.

 

Часть 17

 

Хотя Эллиот с большой неохотой оставлял дом, где они с Джун провели два дня, теперь он от души радовался возвращению к своей семье, радовался возможности отпраздновать вечер Рождества вместе со всеми. В этом году семья наконец-то собралась полностью. В этом году с ним была его жена.

И поэтому нынешнее Рождество было самым счастливым и самым благословенным.

Добрые пожелания от близких, сентиментальные слезы дам, сердечные – и зачастую весьма вольные – поздравления мужчин должны были бы смутить его. Но за всеми добрыми пожеланиями он чувствовал подлинную сердечность, и впервые до глубины души осознал, что это за чудо – семья. И большая семья – с бабушкой, дедушкой, тетками, дядьями и кузенами, и маленькая – состоящая только из него и жены.

Они наслаждались и гусем, и рождественским пудингом, и прочими закусками, гарнирами и приправами, пока не наелись до отвала. И танцевали весь вечер и всю ночь напролет, пока держали ноги. Этот бал не был сугубо официальным, чему Эллиот был искренне рад. По меньшей мере половину всех туров он танцевал со своей женой.

А затем, еще позже, они легли в постель, но, несмотря на усталость, не спали почти до рассвета, то занимаясь любовью, то тихо переговариваясь.

И сошлись на одном. В полдень, за два дня до Сочельника, они перешагнули границу реальности, вместе пережив одно и то же невероятное приключение.

– Если вдуматься, это должно бы пугать, – сказала Джун. Она теплым котенком свернулась на его груди. – Но вовсе не пугает.

– Нам следует спросить себя, в своем ли мы уме, – ответил он, целуя ее в макушку. – Но я никогда не чувствовал себя более нормальным.

– Здесь никакого снега не было, – все еще удивлялась она.

– А миссис Паркс послала сообщение.

– Они знали, что мы появимся, Эллиот. Они ждали нас.

– И они задумали сегодня днем вернуть нас домой. Для нас даже дорогу очистили.

– Что бы это ни было, – сказала она, – это было добро. Это должно быть добро, Эллиот. Это ощущалось как добро. Возможно, я хотела бы остаться там навсегда, если бы не понимала, что должна вернуться назад, что именно здесь то место, где мы должны жить.

Быстрый переход