Утром Джорджия отвезла детей в школу и вернулась домой доделать несколько деталей в плане для миссис Гривз. Сразу увидела Сэл, с виноватым видом запихивающую сумки в машину.

— Что, черт побери, происходит? — спросила Джорджия.

— Ну, слава богу! Ты не поверишь. Я совершенно обнаглела и стала перебирать в шкафу твою одежду, хотела что-нибудь одолжить. Мне нужно пойти на шикарную тусовку, а ты знаешь меня, у меня нет ничего шикарного. Как бы то ни было, я споткнулась и вылила чай на все твои наряды! Ты же знаешь, какая я неуклюжая!

Джорджия в ужасе посмотрела на сумки. Причем ничего из своего обновленного гардероба она не надевала, и теперь его бесцеремонно упрятали в узел.

— Что-нибудь осталось? — прямо спросила она. — Мне нужно встретиться с Мэттом и подрядчиком, хотела надеть что-нибудь приличное для уверенности, а теперь узнаю, что у меня есть только то, что на мне!

Они обе посмотрели на ее испачканные краской джинсы, и Сэл ударила себя рукой по лбу.

— На кровати лежит платье. Я вытащила его, чтобы попросить, потом повернулась закрыть шкаф и вылила чай. Ах, Джорджия, извини — может, наденешь то платье?

— Найду что-нибудь, не волнуйся. Вези в чистку. Знаю твой чай — наполовину молоко, наполовину сахар. Все испорчено.

Она вошла внутрь, оставив Сэл, которая скрежетала тормозами на дорожке, и увидела, что в шкафу ничего нет, кроме толстого шерстяного пальто, зимнего костюма и пустых вешалок.

А на кровати лежало платье для Челси. Годится для такого неординарного случая, подумалось ей. Она ведь решила сказать Мэтту, что выходит из дела.

Надевая его, она старалась не вспоминать о первой любовной встрече, когда он расстегивал одну за другой пуговицы и покрывал ее поцелуями... Дьявол! Джорджия смахнула слезы и застегнула последнюю пуговицу. Она похудела. Это было очевидно. Платье немного болталось, а было в обтяжку, но все равно смотрелось хорошо. Да и нет у нее больше ничего.

Она сбежала вниз, просунула голову в студию, сказала, что уходит, вернулась обратно, собрала все чертежи, которые сделала — вдруг подрядчик не привезет своих, и побежала к машине.

Опаздывает. Черт! Она неслась по дороге, затормозила, поворачивая и проезжая мост, и остановилась около сарая. Машины подрядчика не было видно, но мистер Ходжес, влезая в свою машину, помахал ей рукой.

Она подошла к входной двери, позвонила и услышала лай Мэрфи. Миссис Ходжес открыла дверь и критически оглядела ее.

— Вы похудели, — мягко заметила она. — Мэтт в саду, а собака закрыта на кухне. Я еду на рынок с мистером Ходжесом, вернемся поздно, поэтому, боюсь, вам придется самим позаботиться о себе. Идите, дорогая, вы ведь знаете дорогу.

И она вышла из парадной двери, закрыв ее за собой с легким стуком, а Джорджия осталась в холле.

Сердце у нее колотилось. Она пересекла холл и вышла в сад. Надо сказать Мэтту о своем решении сейчас, пока не приехал подрядчик. Может быть, он сразу же ее и отпустит, а договариваться с подрядчиком будет сам.

Его не было видно. Джорджия немного постояла, глядя на аккуратные маленькие кусты живой изгороди, пышные многолетние растения между ними и розы у стены, многие из которых уже отцвели. Розы старинных сортов цветут, как правило, лишь до конца июля, и она была рада, что успела увидеть их во всей красе.

Она прошла, прикасаясь пальцами к верхушкам гераней, к бордюру из роз посмотреть на те, что остались. Quatre Saisons, роза Четыре сезона, цветущая почти весь год, была вся усыпана бутонами. Джорджия наклонилась, взяла в ладони один из ярко-красных цветков и зарылась в него носом. Неповторимый аромат, казалось, пропитал ее.

Внезапно ей почудилось, что Мэтт где-то рядом, она обернулась и увидела его в дверях павильона.

— Привет, Джорджия, — поздоровался он.

На нем были не джинсы, а элегантные брюки, подчеркивавшие его замечательную фигуру.