Потом началось ожидание, и через некоторое время, убедившись, что ничего не происходит, Никколо, устав от скуки, попросил у Жоана, чтобы тот отпустил его на разведку. Итальянцу, имевшему много друзей в Риме, ничего не угрожало.

Возвратившись, он присоединился к Жоану и мастерам, с нетерпением ожидавшим его.

– Орсини восстали, – объяснил он. – Те люди, что прошли мимо лавки, направлялись во дворец Орсини на Кампо деи Фиори, чтобы далее двинуться к Ватикану и взять его штурмом. По дороге к ним присоединятся новые войска.

– А что слышно про Папу? – спросил Жоан. – Жив он еще?

– Про Папу ничего неизвестно. Я спрашивал, но никто мне ничего толком не ответил, и я не стал слишком уж светиться. Все знают, что я живу в этом доме.

– Надо ждать, что будет дальше, с оружием в руках, – сказал Джорджио.

– Именно, – подтвердил Жоан. – Дай-то бог, чтобы их попытка провалилась. В противном случае наше положение окажется безнадежным.

– Даже если у них ничего не выйдет, мы все равно будем в опасности, – заявил Никколо. – До Ватикана далеко, и Орсини, потерпев неудачу, постараются отыграться на более слабом противнике. Таком, как мы.

– Ну что ж, их ждет сюрприз, – гордо произнес Жоан, вздернув подбородок. – Нас не так легко победить, особенно если нас заставят защищать собственные жизни.

Джорджио и Антонио пробормотали слова одобрения, а Никколо кивнул с довольной улыбкой на губах.

Жоан быстро перекусил, практически на ходу, даже не присев, и все время настороженно прислушивался. Он обедал вместе с Анной, матерью, сестрой и племянниками, перед этим убрав оружие подальше от них. Мальчишкам было уже по десять и двенадцать лет, и они воспринимали эту необычную военную активность как игру, в которой они сражались, нахлобучив головные уборы из бумаги и размахивая деревянными мечами. Их восторженные крики напомнили Жоану его самого и брата, когда они были того же возраста. Тогда на их деревню напали пираты, и отец погиб, защищая семью, но так и не сумел предотвратить того, что его мать и сестра были захвачены и проданы в рабство. Детство Жоана трагически завершилось этим событием. Война – это не игра, а чрево, изрыгающее из себя несчастья и нищету. Он с любовью посмотрел на Анну, мать и сестру и ощутил, как сердце его сжалось от нахлынувших чувств. Он ни в коей мере не хотел, чтобы они почувствовали его беспокойство, но осознавал, что это, возможно, был их последний совместный обед и что к вечеру они все погибнут. А если именно об этой опасности предупреждали ночные кошмары, мучившие его в последнее время? По правде сказать, Жоан не боялся за свою жизнь.