Его осознание клановости настолько сильно и он ведет себя настолько уверенно, что даже я, бастард, которого всегда отвергали, вдруг начинает чувствовать себя членом его семьи. Папа и его дети знают, что я им верен, что я, не задумываясь, убью лучшего друга, если это понадобится, чтобы защитить их. Борджиа стали той семьей, которой у меня никогда не было в Кочентайне.

– Я знаю, что вас боятся, – ответил Жоан, сильно обеспокоенный словами Микеля. – Но я никогда не слышал, чтобы хоть кто-нибудь называл вас незаконнорожденным.

– Это, скорее всего, потому, что те, кто так поступил, уже мертвы, – ответствовал дон Микелетто, и на его лице появилась широкая улыбка, обнажившая хищный оскал.

23

Жоан внимательно осматривал трещины, появившиеся в южной части крепостной стены. Он сконцентрировал огонь своих кулеврин на участке, близком к основанию одной из башен, а также на одном из форпостов, защищающих часть сооружения. Он подозревал, что там должен был образоваться не один пролом. Уже восемь дней они последовательно обстреливали эту стену, а защитники крепости практически не показывались, чтобы выстрелить в ответ с той стороны.

В то утро, в перерыве между артиллерийским обстрелом, один из офицеров инфантерии приказал двум молодым солдатам под прикрытием испанских аркебуз и арбалетов собрать стрелы и копья, которые валялись на нейтральной территории между защитными деревянными сооружениями, построенными осаждающими, и дозорной башней крепости. Жоан внимательно наблюдал за проведением операции, поскольку прекрасно понял, что офицер, помимо сбора боеприпасов, хотел оценить жизнеспособность противника. Никто не стрелял в ребят, и один из них, набравшись смелости, добрался до подножия дозорной башни, которая в том месте была в достаточной степени разрушена, и с легкостью взобрался по ней. С противоположной стороны он обнаружил копья и стрелы от аркебуз и арбалетов, спокойно собрал их и живехонек вернулся в расположение испанских войск.

– Происходит что-то странное, – сказал Жоан офицеру. – Никто не реагирует. На этом фланге самые большие разрушения от огня артиллерии, но я не думаю, что они отказались от защиты этой части крепости.

– И в самом деле очень странно, – подтвердил офицер. – Пошлю-ка я мальчишку еще раз.

Офицер приказал выстрелить, и под прикрытием огня своих товарищей молодой солдат снова пересек ров, подбежал к дозорной башне и, не встретив никакого сопротивления, взобрался по ее разрушенной части, чтобы проникнуть внутрь. Недолго думая, Жоан прыгнул в ров в том же месте, где только что пробежал юноша, и бросился за ним. Он хотел проверить прочность стены. Взобравшись по тому, что осталось от дозорной башни, он спрыгнул вниз с другой ее стороны.

– Здесь никого нет, – прошептал ему на ухо молодой солдат.

Паренек был прав, однако Жоану послышались крики и звуки выстрелов с противоположного конца крепостных стен.

– Надо поискать трещину, через которую можно было бы проникнуть в крепость. Она обязательно должна быть.

И он направился к месту, на котором был сосредоточен огонь кулеврин. Там валялись горы щебня, и за одной из них Жоан с удивлением обнаружил огромную брешь в стене, которую изнутри крепости пытались закрыть камнями и древесиной.