Сначала он прошел по узкой, слабо освещенной галерее, затем прополз по длинному тоннелю, и оказался в пустой, просторной камере, в центре которой одиноко стоял гранитный саркофаг.

Стены камеры были сделаны из массивных гранитных плит, точно таких же, какие использовали для саркофага.

Фаруг заглянул внутрь, ящик был пуст.

— Что я должен делать? — оглядываясь в поисках пленника, громко спросил Фарух.

— Для начала, тебе следовало хлопнуть в ладоши, — раздался громкий голос.

Голос исходил со всех сторон, из стен, из потолка, и даже из гранитного ящика. Фарух в испуге начал оглядываться, и не найдя того, кому мог принадлежать голос, хлопнул в ладоши.

Голос тяжело вздохнул. Вдруг вся комната наполнилась бледно–голубым светом, точно таким же, каким сопровождалось падение звезд.

— Посмотри на стену, за саркофагом. — приказал мальчику голос.

Фарух, будучи суеверным, на мгновение замялся.

— Ну же. — подбодрил его голос, — смелее.

На одной из плит появились странные знаки. Символы засияли так неожиданно, что от страха Фарух попятился назад.

— Видишь? — встревоженный молчанием мальчика, спросил голос.

— Да.

— Подойди.

Фарух послушно подошел к стене. От нее исходил сильный жар, сопровождаемый странным запахом серы.

— И что мне делать? — спросил мальчик оглядываясь.

— Посмотри внимательно, в том месте, где расходятся слова, есть отпечатки рук. Видишь?

— Да.

— Приложи к ним руки, и толкни со всей силы.

Не зная в тот момент, правильно ли он поступает, Фарух со всей решительностью навалился на массивную плиту. К его удивлению, она легко скользнула внутрь, и камера наполнилась странным шипением.

И когда звук уже набрал всю мощь, сквозь него, Фарух услышал другой голос, не принадлежавший узнику. В камере был кто–то еще. Фарух вполоборота бросил взгляд на вход, и заметил странного, лысого старика, бегущего к нему.

— Остановись, — кричал тот протягивая вперед руки. — Ты не понимаешь что творишь!

Но было уже поздно. Плита скользнувшая глубоко внутрь, уже успела привести в действие неизвестный механизм. И с потолка над саркофагом, прямо внутрь гранитной громадины, посыпался белый песок. Фарух в страхе замер.

— Что ты наделал? — в ужасе воскликнул старик.

Он остановился, и печально посмотрел на мальчика. Фарух виновато опустил глаза.

И вдруг, камера наполнилась громким смехом узника. Это был жуткий, надрывный смех. Смех человека обманувшего саму смерть. Влекомый природным любопытством, присущим человеку, мальчик посмотрел на гранитный саркофаг, и чуть не потерял сознание от страха, когда из песка, под аккомпанемент этого жуткого смеха, появилась человеческая рука.

Шипение прекратилось.

Старик, одетый лишь в белую набедренную повязку, и черные кожаные сандалии, стоял на том же месте, и с ужасом следил за тем, как из песка, сантиметр за сантиметром, появляется человек.

Сначала все происходило медленно, затем смех затих, узник прокашлялся и выругался на незнакомом Фаруху языке. Движение песка прекратилось. Но лишь на миг. Затем, в один момент, все содержимое саркофага, вылетело наружу, разлетаясь по камере. Фарух почувствовал, как мелкие песчинки, больно хлестнули его по лицу, а несколько из них даже попали в глаз.

Пока мальчик грязной рукой, пытался протереть пострадавший глаз, узник и старец начали диалог.

Первым заговорил узник.

— Ур Маа, весьма польщен, что именно ты пришел встречать меня, и первым лицезрел мое триумфальное возвращение.

— Не торопись радоваться, раньше времени, Хуфу.