— Самое главное, что ты осталась жива, — голос Шалкара, вернувший ее во внешний мир, прозвучал словно из самого ее сердца. Но в то же время он был невыразимо далек от него… какое-то новое качество ее сознания, ставшее вдруг слишком явственным, смутило девушку и заставило обратить на себя внимание. Однако повелительно-заботливый тон дяди не позволил ей изучить непривычность своего состояния.

— И я могу теперь выполнить свой долг, сдержать слово, которое дал моему любимому и единственному брату, — стремительным движением Шалкар промакнул слезы на глазах бумажным платком, явно стараясь скрыть свою эмоциональную слабость от Меруерт. Она деликатно отвернулась, верно истолковав этот жест. Черт, ему никак не удается взять себя в руки! Как же беззащитная девушка сможет довериться мужчине, который не в силах совладать даже с собственными чувствами… Но какой он искренний и милый в своей эмоциональности! Выходит, ему так же плохо, как ей. Нет, еще хуже, он же мужчина, а мужчины плачут в состоянии подлинной безысходности… Значит, ему необходима ее помощь.

— Папа с мамой погибли, когда мне было шесть лет, — неожиданно для нее самой сорвалось с ее губ. — Вроде он был один в семье…

— Да, солнышко! — сочувственно подхватил Шалкар, скрыв досаду перед слишком быстро возвращающейся памятью за понимающей улыбкой. — Когда человек теряет память, то требуется время для ее восстановления. Ты будто потеряла фильм своей жизни среди других фильмов. И бывает непросто отличить кадры из забытой жизни от однажды просмотренных чужих эпизодов. Твои друзья, родственники, одноклассники… Они же наверняка рассказывали тебе о себе, вы вместе что-то делали. Иногда при возвращении памяти нам вспоминаются детали судьбы других людей… Это надо пережить… Неприятно, но что поделаешь… Придется некоторое время попутаться в воспоминаниях, — Шалкар ободряюще похлопал девушку по руке. — Меруерт, прорвемся! Мы же вместе!

Проникновенный теплый взгляд из-под густых ресниц Шалкара полыхнул ослепляюще буйным пламенем.

— Я с тобой, сокровище мое! Твой отец завещал мне заботиться о тебе. Он предчувствовал свой ранний уход из жизни. Постоянно твердил мне: «Шалкар, я проживу недолго. Позаботься о Меруерт. Она безумно талантливая, но слабенькая и доверчивая девочка. Она — надежда нашего рода». Ты потом вспомнишь, как много я сделал для тебя уже, как долго я…

— Рода? Я надежда рода? — со спасительным недоумением ухватившись за оброненную дядей фразу, оборвала его повествование Меруерт. — Да что во мне такого особенного?

Солнечный свет, золотистым морем плещущийся в палате, не смог заглушить восхищенного блеска глаз Шалкара. Пару мгновений он смотрел на девушку, потом, уступив распирающему душу чувству, соскочил с кровати и, встав навытяжку перед обомлевшей Меруерт, отвесил ей почтительный поклон.

— Что… что вы делаете… — растерянно забормотала девушка, неудержимо заливаясь равномерно багровой краской стыда. — Вы издеваетесь надо мной?

Шалкар молчал, опустив голову, и в его почтительно склоненной фигуре выражалось столь искреннее благоговение, что Меруерт невольно проникалась силой и глубиной чужого чувства. Было в ней, простой девушке, потерявшей о себе всякое представление, что-то особенное и уникальное, раз этот мужчина, несомненно, умный и сильный, боится оторвать от пола свой взгляд… Чем-то она его превосходит. И самое главное — он безоговорочно признает и уважает ее превосходство.

Ощущение своей особенности было столь интенсивным и ярким, что на долю мгновения Меруерт вспомнила себя… Она была… Она есть… Потрясенная, она протянула руку навстречу дяде, стараясь передать ему переживаемое состояние, открыла рот, готовясь произнести нечто очень важное… И встретилась взглядом с Шалкаром, поднявшим, наконец, голову.