— Да как ты смеешь обвинять человека, которому великий царь оставил свой перстень с правом вершить дела от его имени! — в праведном гневе воскликнул. Не отрывая руки от стана Антигоны, Пердикка вытащил из складок одежды перстень и высоко поднял его над головой, но и этот аргумент не заставил Никандра отступить.

— Власть воинского собрания выше власти царской, а тем более его временного наместника! Пусть оно решит, виновна или нет твоя жена. Отдай нам её по-хорошему или мы возьмем силой!

И в третий раз, в парадной зале дворца повисла гнетущая тишина, грозя разразиться звоном оружия. И вновь в дело вмешался бритоголовый жрец, внимательно наблюдавший за яростной перепалкой Пердикки и гармоста.

— Я, могу доказать невиновность, госпожи Антигоны — разрушил тишину Нефтех и все разом посмотрели в его сторону.

— Опять ты, бритоголовый!? — зло пробурчал Никандр, — я уже понял, что у тебя хорошо подвешен язык, но нам нужны веские доказательства, а не красивая болтовня!

— Ты хочешь истины, гармост? Так наберись немного терпения и дай мне возможность представить свои доказательства.

Жрец с достоинством прошел через весь зал и подошел к скамье, на которой стояла чаша, из которой пил шербет Антипатр. Нефтех осторожно взял её в руки и двинулся обратно, пристально глядя в глаза Антигоне.

Смотреть в глаза человеку, от которого зависит твоя жизнь, очень трудное испытание, а если ты испытываешь к этому человеку опасения, трудно вдвойне. Отчаянно трепеща под взглядом Нефтеха, рыжеволосая красавица мужественно собрала в кулак все свои силы и выдержала испытание.

Не дойдя до гармоста двух шагов, египтянин поднял чашу и учтиво спросил Никандра.

— Из этой чаши пил хилиарх, после чего ему стало плохо?

— Да, из этой! Именно её держала в руках эта отравительница, и никто другой, кроме хилиарха не прикасался к ней! — подтвердил гармост, и притихший было гул негодования стоявших за его спиной воинов, мгновенно возродился.

— На дне чаши осталось немного напитка. Тебе хорошо видно гармост?

— Да и что?

— Значит если в ней яд, то госпожа Антигона отравительница, а если в чаше простой шербет, то с хилиархом случился тепловой удар. Все верно?

Произнесенные жрецом слова поставили Никандра в затруднительное положение. Он был полностью уверен в своей правоте и опасался, что бритоголовый шарлатан обманет его при помощи хитрого фокуса.

— К чему ты клонишь!? Уж не собираешься ли ты, предложить кому-нибудь из нас выпить его, ради её оправдания?

— Я бы так и хотел сделать, но боюсь, что среди присутствующих нет желающих. Я обещал доказать невиновность госпожи и сделаю это. Я сам выпью остаток шербета, которым якобы отравили хилиарха.

— Выпьешь сам? Да ты храбрец. Пей, но только без фокусов!

— Тогда давай разделим его пополам и выпьем вместе.

— Не заговаривай мне зубы, жрец! Пей и дело с концом!

— Как скажешь — сказал Нефтех и, не торопясь осушил злополучную чашу.

Десятки глаз буквально сверлили египтянина, но он только в ответ снисходительно улыбался.

— Ты доволен, гармост? Госпожа Антигона не отравительница? — с вызовом спросил Никандра египтянин.

Тяжелая мысленная работа Никандра полностью отразилась на его лице. Гармосту было легче проткнуть мерзкого жреца мечом, чем доказать свою правоту. Пауза неимоверно затянулась, пока светлая мысль не посетила македонца, и он озвучил её.

— Ты так смело выпил из этой чаши, потому что яд не действует на тебя! Вас египетских жрецов с детства приучают пить яд, и он для вас безвреден! Ты лжец и мошенник! — торжественно воскликнул гармост и на лоб Пердикки, легла тень тревоги. К египтянам, а особенно к жрецам, македонцы всегда относились с опаской, слегка демонизируя их.