— Вы рассказали Бэнгсу, — произнесла Шеба, как только я вошла в гостиную. Ее голос чуть заметно дрожал.

Я опустила пакеты на пол.

— Что?

— Вы рассказали Бэнгсу обо мне и Конноли.

— Что вы такое говорите?

— Хватит! — крикнула Шеба. — Не надо врать. Я прочла этот ваш… этот… дневничок.  — Она поднялась на четвереньки, потом выпрямилась и ткнула рукописью мне в лицо: — Чем это вы занимаетесь? Что собирались с этим сделать?

— Шеба… не надо так горячиться. Я всего лишь записывала…

— Вижу! Да как вы посмели? Как посмели?  Решили это  продать и заработать на мне миллион?

— Нет, я… Я думала, будет полезно изложить все на бумаге. Хотела помочь. Думала, вам это пригодится в суде. — Я шагнула вперед и попыталась вырвать у нее рукопись, но Шеба отпрянула.

— Помочь? — выдохнула она. — Каким образом? Поведав всему миру, как я покупала пояски с резинками и… и била свою дочь? Какая же вы… злая! Да, злая! Вы меня предали! Выложили все Бэнгсу.

— Ради всего святого, Шеба! Вас бы в любом случае разоблачили. Даже ваша собственная дочь догадывалась… А письма? Да как вы вообще могли надеяться сохранить тайну?

Шеба испепеляла меня взглядом.

— Господи, какой же я была дурой, что поверила вам. Сколько лжи и грязи в этих ваших листках…

— Нет там лжи, Шеба. Ничего нет, что вы не рассказали бы мне сами.

Шеба издала негодующий клекот.

— Да вы сумасшедшая! Почему я этого раньше не замечала? Вы сумасшедшая! Вы и впрямь верите, что там все правда, хотя пишете о том, чего сами не видели, о людях, которых не знаете.

— Так все писатели поступают.

— Так вы теперь писатель? — Она расхохоталась.

Я бросилась к ней, но забрать рукопись не смогла: подняв ее над головой, Шеба отпрыгнула в сторону.

— Шеба, послушайте, — продолжала я ее убеждать, — вы ведь не прочитали записки как следует. Разве можно получить о книге верное представление, перелистав страницы? Поймите, я вас  защищаю.

— Дерьмо! Сплошное дерьмо! Вы не защищаете, а используете меня! Все это время притворялись моей подругой, а на самом деле собирали информацию…

Внезапно я разозлилась:

— Забыли, каково пришлось мне ? Изображать из себя вашу фрейлину…

Шеба меня не слышала.

— Боже, что за гадости вы пишете о моей семье, — продолжала она. — О Ричарде! Как же вы нас ненавидите! Единственное утешение старой девы, не так ли? Влезать в чужие семьи, разбирать по косточкам и тыкать носом в чужие грехи?

— Шеба, как вы можете? Я всего лишь…

— Не смейте указывать, что мне говорить! — заорала Шеба. — Перед вами женщина, которую ненавидит вся страна, не забыли? Мне грозит тюрьма! Я получила право говорить все, что захочу! — Она как безумная заметалась по комнате.

— Шеба! — Я тоже сорвалась на крик. — Из-за вас я потеряла работу! Об этом вы не подумали? На мою долю тоже досталось немало страданий. Мы в этом вместе. Вы и я. И, чтобы из этого выбраться, нужно сообща искать способ…

— Что?!  Что это еще за «вы и я», что за «мы в этом вместе»? Да вы просто психопатка! Ричард был прав. Он всегда говорил, что вы демон в женском обличье.

— Не сомневаюсь. Ричард ревновал ко мне… — Я запнулась, увидев расширенные от ярости глаза Шебы.

Когда она вновь заговорила, ее голос был тих и страшен.