Юдин, Довыденко и в последний момент определённый к нему в распоряжение рядовой Батура лежали за небольшим естественным бугорком. От коричневого цилиндра ПМки, зажатого в левой руке последнего, тянулся чёрный телефонный провод. Замаскированный не слишком тщательно, он, тем не менее, извиваясь среди сухих сучьев и не очень густой в этом месте растительности, уже в пяти шагах становился практически не видим.

— Только подрыв и ни какой стрельбы! — припав на одно колено, поспешно инструктировал я старшего тыловой тройки. — Взрыв и отход!

— Понял, товарищ старший прапорщик, понял! — заверил меня Довыденко, и я, ободряюще хлопнув его по плечу, выпрямился.

— Догоните! — мне тоже надо было спешить, следовало как можно скорее догнать головной дозор.

Минуты через три по лесу разнеслось эхо подрыва, а ещё минут восемь спустя в эфире объявился запыхавшийся голос моего Эдика.

— Командир — четвёртому, командир — четвёртому. Мы в строю.

— Хорошо, будь внимательнее! — мы двигались настолько быстро, насколько это позволяла переноска подвернувшего ногу Гаврилюка. Стараясь не сбавлять скорости, я на ходу вытащил и развернул карту. Маршрут отхода после выполнения задания и выход к месту эвакуации был тщательно изучен ещё вчера, но теперь я вынужденно его корректировал. Более короткий, но с большими высотами первоначально выбранный путь уже не казался столь удачным.

Новый маршрут объяснять и показывать впереди идущему Прищепе времени не было. Я ускорил шаг, обгоняя пулемётчика Тушина.

— Саша, за мной! — проскользнув мимо удивлённо взглянувшего на меня Прищепы, я по широкой дуге обогнул завал из нескольких деревьев и, резко повернув влево, начал спуск по заросшему мелколесьем северному склону хребта.

— Четвёртый, подтянись на уровень третьего! — я спешил, нам необходимо было подняться на следующий хребет раньше, чем наши преследователи появятся вновь.

— Второй, как там у тебя? — «Второй» — тройка Калинина по-прежнему тащила на себе охромевшего снайпера, а я, хотя и понимал, что раз не запрашивают и не тормозят группу, значит, успевают, но всё одно беспокоился. Нам ещё повезло, что ногу подвернул именно Гаврилюк с его субтильной фигурой и бараньим весом, а не кто-либо другой, поширше и потолще в талии.

Пересечь пролегающую между двумя хребтами низину мы успели как раз вовремя. Я уже вернулся на своё привычное место, когда позади один за другим хлопнули два одиночных выстрела.

— У нас всё нормально, командир! — голос спешившего меня успокоить Эдика перемежался с его тяжёлым дыханием.

— Кто стрелял?

— Чехи обозначились. Мимо.

Раз говорит мимо, значит, пули прожужжали где-то невдалеке.

— Ты их видишь? — я боялся и одновременно ждал утвердительного ответа.

— Видел. Они пересекают низину. — Значит, совсем близко. Впрочем, после произведённых выстрелов разве могло быть иначе? Возможно, мне следовало организовать заслон и слегка потрепать их именно в этой низине, но я рассчитывал, (да что рассчитывал, мечтал, надеялся!) что осколки МОНки задержат их чуток дольше.

— Похоже, подтянулась основная группа! — доложил Довыденко. — Спускались тремя потоками.

— Понял, остаюсь на связи! — итак, нас настигала уже вся банда. Ничего хорошего это нам не сулило. Пришлось снова и срочно перекраивать собственные планы. Поэтому следовало предупредить и проинструктировать Прищепу. Обогнав Баранова и Вячина, тащивших на себе подвернувшего ногу снайпера, и поспешив дальше, я поравнялся с широко шагающим Александром.