Хорошо быть Дашей Аксеновой. Что ей, Оксане, подарил на день рождения кавалер? Духи «Ланвин», пятьдесят миллилитров, это где-то тысяча рублей, розочку (стольник?), маечку с надписью «СВОБОДУ ОЛИГАРХАМ!» — в сети шестьсот рублей.

Конечно, «кто же считает?», но все-таки быть известной писательницей — очень и очень приятно. И выгодно. И роскошно. Вот Ксении Собчак, если верить слухам, анонимный поклонник подарил кольцо в четыре карата от «Графф», а Оксане в лучшем случае подсовывают предложения на скидку в «Мир кожи и меха». В почтовый ящик. Равно как и всем жителям района.

Она чуть не заплакала. Она дура? Бездарь? Урод? Тупица? Клуша?

Да?

Почему другие живут полной жизнью, выбирают среди лучших яхт мира — на которой отдохнуть летом? — веселятся на промовечеринках «Баккарди» где-нибудь в Греции, живут в пятизвездочных отелях, знакомятся в Каннах с Вентвортом Миллером или там Джорджем Клуни, а она, Оксана, ездит на старом «Гольфе», работает на психопатку и мечтает оторвать болт от джинсов самого красивого парня на свете, которого эта психопатка считает не больше чем сексуальным животным, и спать с этим болтом под подушкой!

— Оксан, это тебе, — произнес где-то за спиной Захар.

Он протянул ей пакет, в котором она обнаружила потрясающее колье от «Джуси Кутюр» — толстые звенья позолоченной цепи перемежались с пластмассовыми, прозрачно-коричневыми, и все это украшал такой же коричневый кулон в виде пухлого сердечка с золотым логотипом фирмы. Очень красиво. И неожиданно. И так мило…

— Как красиво… — пробормотала Оксана. — Спасибо большое, не стоило…

Захар поднял руки вверх ладонями.

— Стоп! Я рад, что тебе нравится, и больше ничего не хочу слышать!

Наверное, если бы на ее месте была Даша, она бы уже бросилась дарителю на шею, а через пару секунд целовалась бы взасос — исключительно в виде благодарности и из-за переполняющих ее чувств. Но Оксана в отличие от Аксеновой боялась показаться… неловкой. Нелепой. Навязчивой.

Захар сам обнял ее, похлопал по спине. По-дружески.

По телу побежали мурашки. У него был «сексапил» — сексуальное обаяние, причем в таких масштабах, что он бы мог им торговать, как виагрой, только для женщин, лечить от фригидности прикосновением…

И пах он чем-то горьким и свежим — это был не заурядный мужской запах вроде «Босс» или «Келвин Кляйн», а нечто особенное, будто естественное.

На Петровке они распрощались, и Оксана еще какое-то время озиралась ему вслед.

Хотелось любить весь мир.

И это было ужасно. Она влюбилась.

Чудовищная ошибка. Глупая платоническая любовь, которой вроде не существует. Но она была счастлива, так как состояние влюбленности чудесно само по себе. А тем более такой наивной, идеализированной влюбленности в человека, которого придумала сама, который как бы не существует, так как ты ничего о нем не знаешь — ну, кроме того, что он принадлежит другой женщине.

Оксане было и хорошо, и плохо одновременно.

Она страдала от неразделенных чувств, но радовалась и тому, что способна на такие переживания — в чем давно сомневалась.

Ощущение детской, безнадежной, абстрактной влюбленности приятно волновало взрослую, рассудительную Оксану, которая научилась отказывать себе в том, что может причинить ей боль и страдания.

Чем больше сегодня наслаждений, тем горше будут последствия — это она давно уяснила. Сегодня — бутылка текилы, завтра — похмелье, лет через десять — цирроз.

Так?

А если мужчины и текила — это не совсем одно и то же? А если мужчины стоят того, чтобы из-за них умереть счастливой, а не здоровой и несчастной?

Вопрос: это все нужно для размножения или есть тут искра божья?

Оксана витала в облаках, пока не уперлась в стройку и не поняла, что идет неизвестно куда.