Махнув рукой, я сразу же решил перейти к делу и сказал:

— Чёрт с ними, Валера, я прилетел к тебе по делу. У меня к тебе есть одна большая просьба.

Валера тут же набычился и проворчал:

— Еды не дам, а людей приму, Батя. Ну, разве что для детей и женщин выделю, но немного.

Замахав руками, я со смехом воскликнул:

— Валера, я едой у меня полный порядок! Понимаешь, мне скотину нужно на постой определить. Коров, свиней, коз, овец, но с таким расчётом, чтобы их никто не резал, а разводил. У нас в Москве и другие люди скотину сохранили, но у них свои хозяйства есть, а я вот решил к тебе за помощью обратиться.

То, что произошло в следующее мгновение, привело меня в изумление куда большее, чем при виде трёх "Шилок". Наш князь Дербентский вскочил из за стола, тут же упал на колени и высоко вздымая руки, начал молиться по-аварски. То что он именно молится, я понял по возгласам "Алла" и "Аллах". Это продолжалось минуты две, после чего Валера повернулся ко мне. На его лице я увидел слёзы. Быстро утерев их кулаком, он воскликнул:

— Всю солонину отдам, всю тушенку и копчёную колбасу, Батя, только отдай мне свою скотину! Мы её на руках носить будем. Сами голодный сидеть станем, но ни одного поросёнка под нож не пустим. Детьми клянусь.

Покрутив головой, я спросил:

— Что, так туго пришлось?

Валерий Магомедов поднялся с коленей, сел за стол, горестно вздохнул, махнул рукой и стал рассказывать:

— Мы же в убежище почти сорок тысяч человек приняли со всего своего района и из соседних. Когда к нам, в самый последний день, ещё четыре с половиной тысячи человек пришло, нам пришлось весь племенной скот под нож пустить, лишь бы их спасти. Батя, у нас теперь, одни кошки и собаки остались.

Похлопав его по руке, я сказал:

— Будет тебе скотина на развод, Валерка. У нас хороший скот, молочный, какие-то фризы, и мясной — герефорды, свиноматок почти восемьсот голов и кабаны к ним. Только это, ты же мусульманин, как же ты свинину держать станешь?

Валера рассмеялся и воскликнул:

— Серёга, я когда на Северном флоте служил, столько свинины съёл, сколько её хохлам не выдавали. Слушай, как же вы, дураки городские, скотину спасли?

Про то, как один умнейший мужик умолял меня дать ему транспорт, чтобы привезти племенной скот с "Белой дачи", а я, поначалу, отбрыкивался, но когда он спросил меня, что мы будем жрать, когда кончатся консервы, согласился и, подняв в ружьё "Ночной дозор", поехал с оружием в руках отбивать скотину, я рассказывать не стал, а лишь сказал:

— Валера, никаких проблем с продуктами у нас нет, так что пусть твоё мясо у тебя и остаётся, но завтра с утра я первым делом привезу тебе двадцать тон соли, а ты прямо сейчас прикажи людям бросить всё и собирать рыбу с полей. Это же халявная жратва, Валерка. Солите и коптите её поскорее, а мы заберём.

— Тоже верно, согласился Магомедов, — и заорал — Иса, быстро передай людям, что завтра нам соль привезут! Пусть собирают всю рыбу, потрошат прямо в поле, и без голов на мясокомбинат везут. У нас там соли тонн десять есть. Да, Иса, передай народу новость, Батя нам скоро племенной скот завезёт.

Дверь открылась и в приёмную вошла секретарша Магомедова, Рая, женщина лет сорока пяти с заплаканным лицом и счастливой улыбкой, которая держала большой поднос с закусками и бутылкой коньяка. Вслед за ней вошел Иса и сказал:

— Про скот я уже сказал, дядя, сейчас пойду скажу, чтобы срочно занялись ещё и рыбой, а не только пиявок собирали.

У Валеры Магомедова я задержался на полтора часа. За это время мы успели обсудить самые насущные проблемы и договорились о сотрудничестве. Ему была очень нужна газотурбинная электростанция, вот только газа для неё ему не хватало.