Он не был пуст, но пока что я не услышал ничего опасного или хотя бы настораживающего. Сердечные дела это сердечные дела, но и о своих обязанностях мне тоже не следовало забывать. Судя по переговорам в эфире, жизнь постепенно налаживалась, вот только люди очень часто обменивались печальными известиями и редко можно было услышать, что где-то выдержали все убежища и никто не погиб. Гораздо чаще я слышал такое: — "В нашем посёлки из трёхсот восьмидесяти человек утонуло сто двадцать шесть, только вчера похоронили последних. Чёрт, как же теперь жить дальше? Это же, бля, не страна, а какое-то сплошное кладбище, а тут ещё прямо в мой дом этот, как его, батискаф с иностранцами врезался. Ну, чёрт с ним с домом, завалился и мать его в дых, главное, что в батискафе все живы остались. Ты представляешь, керя, исландцы, блин! Вот свезло, так свезло. Не, ваще они мне только малость третий этаж рас**ярили, а так всё зашибись. Записался вот, в учители русского языка. Ну, бывай, братуха, я пошел коров кормить. У меня одна, я так подозреваю, скоро ощениться должна или, как это у них там называется. Вот было бы здорово, если бы она быка родила. А то у меня семь коров и ни одного быка, хоть сам быком становись, так меня Верка за это задушит, а у соседей, блин, одни козлы и овцы."

Ну, что же, если даже менагеры записались в фермеры, значит выживем. Лишь бы только в зародыше задавить ту гадину, которая начнёт из себя царя или князя корчить. Делая остановки через каждые полчаса минут на десять, я всё дальше углублялся в лес, думая то о Валюше, то о великовозрастных дурнях, думающих, что винтовка рождает власть. Ну, а ещё я думал о том, как бы нам получше подготовиться к зиме. В нашем районе уже во всю гремели отбойные молотки. Строители, покумекав, решили, что пока бетон не схватился полностью, его надо разбивать и приводить дома в порядок. Спасатели работали в городе, но только там, где люди укрепляли стены первых двух-трёх этажей. Все подвалы были заполнены морской водой и там точно некого было спасать, как и в метро. Их старания часто увенчивались успехом и они, проделав проходы под обломками к входам в убежища, выводили из них людей. Из метро уже откачали чёртову прорву воды и на некоторых станциях начали работать ремонтники. Метро просто затопило и не более того. Все сейсмические удары оно выдержало, но грязи и мусора из него предстояло вывезти многие тысячи тонн. Хорошо, что дохлая рыба чернела, но всё же не начинала гнить и распространять зловоние. Её тоже не выбрасывали, а перерабатывали на рыбную муку.

Максимыч создал особый строительный отряд и дал ему команду срочно начать сооружать ферментеры особой конструкции. Наш главный космобиолог Женечка, которая по моему совету исследовала дно Москвы-реки и других речек и водоёмов, сделала ещё одно поразительное открытие, оказывается зелёные слизни активно поедали органику и при этом конечным продуктом их пищеварительного процесса были кислород, водород, вполне безвредные окислы кальция, калия и других химических веществ, а вместе с ними метан и этилен. Наши юные гении полагали, что новые биореакторы самым серьёзным образом помогут нам решить все вопросы с топливом. Водород, как топливо, очень опасен, зато смесь метана и этилена это уже совсем другое дело. Его можно хранить в баллонах хоть в сжатом, хоть в сжиженном виде, а потому Максимыч бросил все силы и средства на то, чтобы использовать такую природную способно зелёных слизней, а тех на дне водоёмов собралось немало вот там-то им не были страшны никакие хищники. Они моментально вспенивали вокруг себя воду и любая рыба шарахалась в сторону.

Правда, оставлять их там тоже было нельзя, иначе метан и этилен будут практически постоянно выделяться из воды в атмосферу и скоро возле всех рек будет впору ставить плакаты "Не курить — взрывоопасно!" Помимо больших химических реакторов, наши умельцы уже соорудили опытную партию малых биогенераторов газа, которых вполне хватало на то, чтобы обеспечить газом газовую плиту.