Раймон глубоко вздохнул. Вот оно что. Полуэльф не раз уже замечал, что Ингрид бес вселяется, если Белл остаётся в доме за главного. Она точно пыталась доказать что-то брату, вот только что можно доказать, творя глупость за глупостью – Раймон не понимал.

– Ингрид, – он обернулся и устало посмотрел на сестру, не убирая ладони с шеи виверны. – Белл скажет отцу, и нам опять достанется. Зачем злить их лишний раз? Мы можем прилететь сюда в любое другое время.

– В любое другое? – Ингрид шагнула к Раймону и опустила пальцы ему на грудь, заставляя волны дрожи разбежаться в разные стороны. – Эта ночь не хуже любой другой, Раймон, – она ловко скользнула пальцами под рубашку полуэльфа, заставляя пуговицы расстёгиваться одну за другой. – И он не посмеет меня наказать.

Раймон сглотнул. Он и сам знал, что Ингрид не накажут. Наказывали всегда его – даже если наказывал Тауфин. Но так трудно было заставить себя думать о чём-то, кроме этих тонких пальчиков, скользивших по груди.

– Ингрид… – выдохнул он и замолк.

– Скоро мне исполнится девяносто, – продолжила Ингрид, не замечая ни слов, ни тяжёлого дыхания Раймона. – Отец начнет подбирать мне супруга, потому что я не наследница, а дому нужны сильные союзники.

Её ладонь скользнула обратно вверх, другая присоединилась к ней, и рубашка Раймона мягкой волной осела на землю.

– Я даже не знаю, кто это будет, – продолжала Ингрид спокойно, но когда она подняла глаза на брата, Раймон увидел, что в зрачках эльфийки плещется страх. – Сумеречный или лунный… Много старше меня или совсем дитя. Я буду отдаваться ему, потому что я младшая дочь. И потому что я красива, как луна – все знают об этом. Из меня не выйдет воина. Да и Хранитель я не такой сильный, чтобы войти в совет. Моё тело – вот и всё, чем я могу послужить семье.

Не выдержав, Раймон с силой стиснул плечи Ингрид и впился губами в её губы, заставляя замолчать. Ингрид ответила охотно, раскрываясь навстречу и лаская Раймона мягким податливым языком.

– Проклятье, – выдохнул Раймон, отрываясь от сладких губ и только потом вспоминая, что ругаться при Ингрид нельзя. – Что ты делаешь со мной?

– Что ТЫ делаешь со мной? – Ингрид мотнула головой, становясь похожей на духа морозного ветра – всклокоченного и растревоженного. – Я всегда знала, что буду принадлежать тому, на кого укажет отец. Но вот ты здесь… И я хочу принадлежать только тебе. Только тебе – полукровке и названному брату. И мне плевать, что он скажет.

– Тебе всегда было плевать, – выдохнул Раймон, не замечая, как крепче сжимаются его пальцы на тонких плечах.

– Не болтай, – Ингрид плотнее прижалась к телу полуэльфа. С годами кость эльфийки не стала грубее, плечи же Раймона, напротив, всё более походили на человеческие, и ощущение странной дикой силы, исходившее от него, будило непривычную жажду в груди Ингрид.

– Ты хочешь того, чего у тебя нет, – Раймон почувствовал болезненный укол у самого сердца, когда произносил эти слова. Он знал, что прав, но отказать доверчиво трущимся о него бёдрам не мог. Дрожащие руки полуэльфа оказались на вороте мантии Ингрид и принялись торопливо ее расстегивать, путаясь в крючках. Сбросив ткань на землю, он вздёрнул Ингрид вверх будто пушинку – так, чтобы тонкие косточки на нежной шее оказались у самых его губ, и принялся покрывать торопливыми поцелуями.