Шёл уже десятый год нашего странного сожительства с Ивон. Я многому научилась и заметно успокоилась, хотя образ Данага то и дело возвращался в мои мысли. Я попросила Ивон выделить мне другую спальню, потому что чёртова картина, висевшая над нашей с ним постелью, каждый раз напоминала мне о нашей последней встрече. Я чувствовала себя глупой девочкой, стоявшей на коленях у ног Властелина и приносившей ему свои бесполезные дары. Злость то и дело сменялась обидой, обида чувством вины, а вина – снова злостью. И, переехав в другой флигель, я всё так же приходила смотреть на картину, а уходя пыталась увидеть, что делает Дан теперь.

Впрочем, в остальном жизнь входила в какое-то ещё странное для меня, но вполне естественное для Ивон русло. Мы много времени проводили вместе, хотя всё ещё цапались по пустякам. Она не прибегала к своим возможностям сира, а я старалась вовремя закрывать рот. И вот, когда одинадцатая осень начала отсчёт своих дождливых дней в нашей размеренной жизни произошли изменения, неожиданные для нас обеих.

С наступлением вечера мы, как обычно, отправились на постоялый двор в одной из деревушек Империи. Места мы всегда выбирали разные, потому что обе любили свободу и не любили каждую ночь наблюдать одни и те же кислые лица. Заведения бывали дорогими, а бывали совсем простенькими, потому что обе мы знали, что и в дерьме можно найти бриллиант. Как ни странно, в определённых вещах мы с Ивон оказались вполне схожи.

– Ничего не вижу, – пожаловалась Ивон, обводя взглядом потёртые столы и недорогие гобелены на стенах.

«Пятый мир» стоял на перекрестье дорог, соединявших четыре провинции, и здесь всегда было много представителей любых рас, так что это место мы любили особенно.

– А вот тот? – я ткнула пальцем в смазливого солнечного в поношенной белой робе, кутавшегося в плед в уголке у камина.

– Хранитель, – поморщилась Ивон, – как жахнет огнём по башке в самый ответственный момент.

– Да ладно тебе, – я опустилась на высокий стул у стойки и знаком попросила бармена принести нам две кружки пива. – Так увлечётся, что все заклятья забудет.

– Думаешь? – Ивон хмыкнула, облокотилась о стойку, всё ещё стоя лицом к залу и рассматривая посетителей. – А ты что-нибудь выбрала?

Я подняла голову, вглядываясь в зеркало, висевшее у бармена за спиной.

– Вон тот рыжий, с луком за плечом.

– Ты с ним уже ходила. Влюбилась что ли?

Я нахмурилась и попыталась припомнить рейнджера, о котором мы говорили. Симпатичный, да. Но я была почти уверена, что вижу его в первый раз.

– Не помню, – сказала я.

– Точно тебе говорю. О, сейчас проверим.

Наши взгляды встретились в зеркале, и рейнджер, отделившись от стены, двинулся к нам. Я незаметно поправила ворот рубашки. Я всё ещё предпочитала эльфийскую одежду многослойным костюмам вампиров, но вот носила её теперь так, как нравилось мне, не слишком думая о соблюдении чужих приличий.

– Риа, – услышала я мелодичный голос над ухом и мысленно выругалась.

Я обернулась к Ивон в поисках поддержки. Та обворожительно улыбнулась и протянула ему руку, намекая на необходимость поцеловать.

– Благородный Равинель, что вы делаете в подобном…

Не обращая внимания на её потуги, рейнджер прошёл мимо и положил ладонь на стойку справа от меня.