— Знакомое выражение лица. — Риддик, поглощенный работой с техникой, ничего не ответил. — Мне оно не нравится. Вернее, не нравится то, что за ним последует.

Риддик заговорил, не глядя на Киру:

— У тебя есть выбор. Ты не обязана идти за мной.

— Как же, как же, — пробормотала она. — Я здесь не останусь.

Услышав их короткий разговор и сопоставив его с тем, что делал Риддик, даже самые несообразительные догадались о его плане. Сначала они ему не поверили, потом заспорили.

— Он сошел с ума, — заявил один из заключенных. — На поверхности нам не прожить и пяти минут.

Его спутник смотрел в иллюминатор. Кромешная темнота в считанные минуты начала наливаться светом.

— Пять минут, говоришь? — Он кивнул на развернувшийся перед их глазами застывший поток лавы, смешанной с вулканической породой. — За одну минуту на солнце ты превратишься в горящую спичку. Здесь не загорают, здесь горят!

Второй заключенный закивал головой.

— Двадцать миль. Даже если после этого в тебе останется хотя бы капля жидкости, придется еще искать вход в ангар.

— Что с ним? — повторял еще один. — Что он придумал?

Они смотрели в окно и качали головами:

— Двадцать миль по этой поверхности… Даже если бы она была ровной как поле и покрыта травой…

— Не надо про траву, — печально отозвался кто-то.

— Все равно не дойти, — закончил говоривший. — Тем более мне. Я ходок хреновый.

— Я лучше тут поживу, чем там зажарюсь, — крикнул кто-то из толпы.

В это время Риддик собирал с пола оружие, не обращая внимания ни на спор, ни на бывших владельцев оружия. Потом встал, задумался и добавил к своему арсеналу пакет с орехами.

Собрав все остатки своей отваги, чтобы приободрить компаньонов, Гув показал сначала на безжизненный ландшафт, потом на уцелевшее оборудование.

— Проверьте хронограф. Линия терминатора движется почти в направлении ангара. Мы сможем бежать вместе с ней, между ночной зоной и дневной. Температура там приемлемая. — На этом идеи Гува иссякли, и он вопросительно поглядел на Риддика.

Черные очки повернулись к внезапно притихшей толпе.

— Значит, так. Всем двигаться с одной скоростью: с моей скоростью. Кто пойдет медленнее — пусть пеняет сам на себя. Кто не может бежать в таком ритме, тому лучше остаться здесь. Там он точно умрет. — Риддик кивнул в сторону человека, пожелавшего остаться в тюрьме. Понятно было, что он не один. — Собаке, которая сидит в конуре, свобода не нужна.

С этими словами Риддик шагнул вперед, задев Киру плечом. На ее лице отразилась целая буря чувств, сменявших друг друга так же резко, как стихии на поверхности планеты, на которую они собирались выйти.

Им пришлось разбить окно, что оказалось непростой задачей: оно предназначалось для того, чтобы противостоять резким перепадам температуры и сильному ветру. К счастью, теперь у них было оружие. Вынув из окна самые крупные осколки оплавившегося акрила, Риддик ступил наружу.

Они вышли на поверхность Крематории. Планета явно не была создана для того, чтобы по ней ходили. Под ногами не было пола, по сторонам не было защитных стен. Вокруг простиралась черная лава с опасно поблескивающими в ней вкраплениями острых камней.

— К чертям геологию! — пробормотал Риддик, без малейшего промедления направляясь вперед. Они должны были преодолеть эту жесткую черную поверхность, а не рассматривать ее и не изучать.

За ним последовали трое заключенных с крепко сжатыми губами и решительными лицами. Все трое несли оружие. Человек смертен, гласит расхожая мудрость, но эти люди решили погибнуть в борьбе за свободу вместо того, чтобы тихо-мирно сидеть в своей дыре в ожидании пиши или хищника, который сам тебя сожрет.