А ещё у Ани в раннем детстве был свой «праздник» — уголок в палисаднике. Палисадник этот располагался перед домом, за невысоким заборчиком. Это было место Аниных игр. Там она себе сделала из глины и песка комнатку — стульчики, диванчик, столик. Украсила всё «цяцьками». «Цяцьки» — так девочки называли осколки битой посуды. Они собирали их, хвастались друг перед дружкой — у кого красивее. У Ани были очень красивые осколочки, вот ими она и украсила свои изделия. Это была её гордость, она сама всегда любовалась на блестящую, разноцветную свою «мебель».

Однажды утром девочка вышла в палисад и ахнула: глиняная мебель стоит как голая! Все «цяцьки» выковыряны, украдены! Кто-то из подружек позавидовал и тайком это сделал. Какая это была обида для детского сердца, передать невозможно! Аня так рыдала, что даже мать испугалась. А когда поняла, в чём дело, всплеснула руками:

— Вот беда! Хоть бей чашки ей на «цяцьки»!

И таки разбила кое-что — тарелку, чашку, — делая вид, что случайно. Но Аню варварское разграбление её комнатки так потрясло, что она больше там не играла.

Сельский исполнитель

Как уже упоминалось, «Довгая» улица, на которой жили Волковы, была окраинной и относилась к сельскому району и к Березовскому сельсовету. В 20-е годы существовала такая практика привлечения людей к общественным работам: жители района по очереди дежурили в сельсовете. Каждый двор каждой улицы выделял одного человека, и он в течение месяца ежедневно ходил в сельсовет, как на работу. Был, что называется, на подхвате: послать с бумагой, с поручением, собрать жителей на собрание… Называлось это «сельский исполнитель». Чаще всего дежурили дети, подростки и старики. Отдежурят месяц, а следующая очередь приходит года через полтора-два.

Когда Ане исполнилось десять лет и подошла очередь дежурить Волковым, мать сказала:

— Пусть Денис теперь по дому работает, а исполнителем пойдёт Нюра — уже большая.

Так Аня стала сельским исполнителем. Это было прекрасной время! Лето, жаркий день. У входа в сельсовет несколько ребятишек — четыре девчонки и один мальчишка, — играют в камушки. Надоест — рассказывают то страшные, то смешные истории. Мальчик почему-то оказывается всё время возле Ани, разговаривает в основном с ней. Время от времени из окна здания окликают кого-нибудь, посылают с поручением. Вот и Анина очередь подошла — её отправляют на свою же «Довгую» улицу. Мальчик говорит:

— Я пойду с тобой!

Другие девочки отговаривают:

— Ты что, Петро! А если тебя покличут?

Он машет рукой:

— Ничего, мы быстро!

Вот они бегут вместе, им как-то необыкновенно весело и приятно. На ходу Аня вспоминает-рассказывает мальчику, как с ребятами она лазила в известный в городе глубокий овраг за растущим там на крутом склоне боярышником.

— Ох и вкусная ягода!

На другой день Петро припозднился на дежурство, прибежал весь исцарапанный, с полным картузом сладких ягод боярышника. Как билось счастливо Анино сердечко, когда он протянул ей ягоды!

Было этому мальчику, как и ей, десять лет, звали его Петро Середа. Он пришёл «сельским исполнителем» от другой улицы, и до этого Аня его не знала. Целый месяц — с утра до вечера, — они проводили дни вместе, почти всегда вместе бегали по поручениям, и были счастливы.