— Аладору, — внезапно заговорил один из пиратов. До сих пор он сидел неподвижно, скрытый тенями, и показалось, что заговорила тьма. Быку стало не по себе. — Аладору, я снял отпечатки. Это был охотник, а не собака-убийца. Тот, кто послал его, хотел показать, что за тобой следят.

Капитан пожал плечами.

— Я и так знаю, что за мной следят.

Воцарилась тишина.

Бык колебался. Он ждал удобного момента, чтобы высказаться, но момент всё не приходил, а Бык укреплялся в уверенности, что его и не будет. Поэтому он отсчитал три секунды и набрал воздуху в грудь.

— Я видел его.

На Быка уставились все, от капитана Аладору до последнего из людей Веретена. Мгновение Бык ожидал оскорбительной шутки или суровой отповеди. Он слыхивал их в минувшей жизни, когда рисковал вставить слово при дворах князей. Но среди пиратов никто не оборвал его и не оспорил его права говорить. Тогда Бык продолжил:

— Я видел, как пытались нанять Уичиса. В обход профсоюза, за большие часы. Его хотели отправить на охоту за… опасной душеформой. Примерно в ту же область.

— Как ты всё это понял? — не выдержал Хо Син.

— Не я, — Бык позволил себе скупую улыбку. — Я пил там неподалёку с… новыми знакомыми. Они много разговаривали. — Он заметил одобрительный взгляд Аладору и продолжал: — Они сказали, что впервые видят этого… деда, и что Уичис откажется. Я не слышал отказа. Но успел услышать, что Уичис недоволен и не хочет браться за эту работу.

— Уичис, — вслух подумал кто-то. — Знаменитость. Не хуже Тича в своём деле.

— Когда я увидел собаку, — сказал Бык, — то подумал, что меня хотят убрать как свидетеля. И… Уичис считал, что вербовщик — один из людей Веретена.

Веретено рухнул обратно в кресло.

С минуту все молчали. Пираты сидели неподвижно, и только чутьё подсказывало Быку, что они яростно спорят и перекидывают друг другу большие пакеты зашифрованной информации. Подробнее Бык разобрать не мог.

— Что ж, — сказал Аладору, — думаю, и я должен раскрыть карты. Мои знакомые из Высокого Начальства полагают, что ты нарочно вербуешь людей и посылаешь их сложиться о защитные системы Начальства.

У Веретена отвисла челюсть. Он побледнел так, что это было заметно даже в сумраке.

— Они так считают?..

— Ещё они считают, что кто-то прикрывается твоим именем.

Веретено закрыл лицо руками. Он тяжело перевёл дух и тихо прорычал что-то, потом с силой потёр глаза и уронил руки на стол.

— Начальство, — вполголоса сказал он, глядя прямо перед собой, — те ещё говнюки, но очень, очень умные говнюки… Всё складывается. А знаешь, с чего началось? Профсоюз охотников вдруг решил, что я велю им учредить должность заместителя секретаря и собираюсь занимать эту должность бессменно. До них дошёл слух. Полный бред. Но они поверили, а почему? А потому что штурманский профсоюз и мастера глубин трепали между собой такие же слухи. Потом менялы узнали, что я собираюсь ввести процент со сделок. Один умник даже пришёл ко мне с согласием и стал торговаться насчёт преференций. Потом эта муть о процентах дошла до работорговцев. Они бы ещё десятину придумали! Я над этим ржал… а зря. Надо было тогда же начинать расследование. Потому что потом стали гибнуть хорошие люди. Нет, Тич был ублюдком, да и по Уичису я бы не всплакнул. Эммарна из картографов…

— Что? — вскрикнула Листья. — Как?

Веретено покачал головой.

— Как обычно, — сказал он с горечью. — Наняли заснять хроношторм. Дали координаты. Точно не известно, но вроде как координаты были неверными.