— Не за что. Мне нравится это занятие.

— Да?..

Бык отметил, что ему удаётся одновременно идти, не спотыкаясь о собственные ноги, и слушать, что говорит Цейно.

— Да, — сказал Цейно, — прогресс налицо. Ты сейчас похож на дракончика, который вылупляется из яйца.

«Да чтоб вас всех!» — подумал Бык с досадой. Он бы предпочёл сравнение с орлёнком.

— Несуразное нечто, — продолжал Цейно, — в липкой слизи и обломках скорлупы, возится с остатками желточного мешка и путается в конечностях. Но пройдёт время и будет жуткий огнедышащий зверь. Вроде Хо Сина.

«Уже лучше», — мысленно отозвался Бык.

— И это происходит у меня на глазах, — сказал Цейно с удовольствием. — Жаль, что ты не закончишь с этим к решающему часу. И нам всё равно придётся звать на помощь. Кстати, если можешь, то разговаривай. Это тоже полезно.

Бык поколебался. Дорогу он теперь видел ясно и смог оторвать взгляд от камней. Они шли по кипарисовой аллее. Тени высоких деревьев пересекали путь. Всего полчаса назад Быка повело бы кругом от этой чересполосицы, но он уже взял зрение под контроль. Мельтешащие цветные пятна вернулись на свои места: узоры мозаики на стенах домов, розовый мрамор и серебряные струи фонтана, золотые и бронзовые зверьки, глядящие с крыш.

— Что такое «ХроноРоза»? — спросил Бык первое, что пришло на ум, и сам удивился, что ни у кого не спросил раньше.

— Знаешь, что такое «роза ветров»?

— Да.

— Не всегда, но часто можно построить такую же диаграмму по мощности разнонаправленных потоков времени. Получится роза времён, или хронороза.

Они дошли до конца аллеи и свернули вправо. Дорога сужалась и вела вниз крутым уклоном. С высоты Бык увидел светло-зелёное озеро пальмовой рощи. Они приближались к рынку с другой стороны.

— Почему Веретено всё держит в тайне? Его подставляют. Уже погибли люди. Почему не объявить на всю Тортугу?

— Хочется ответить «да откуда мне знать, чтоб его рыбы съели». Но я думаю, это вопрос авторитета. Веретено боится заявить о своей слабости. Это остров пиратов. Здесь нет мирных работяг и невинных дев… хотя некоторые могут так выглядеть. Если Веретено сознается, враг просто явится во всём блеске. И многие тут же присоединятся к нему. Человек, который уделал Тича Алькатраса, по умолчанию уважаемый человек.

— Понимаю, — сказал Бык мрачно.

На его памяти были племена, что добровольно пришли под руку Тёмного Господина. Они боялись его и чтили его силу. А Делнор не был Тёмным Господином, исчадием зла. При всём своём коварстве он был одним из Основателей и власть его была законной.

…Узорчатые ворота ждали, распахнутые, в тени стройных пальм. И здесь тоже не было никакой охраны — ни единого стражника, патрульного, наблюдателя, ни даже караульной будки. Бык сомневался, что ворота рынка закрываются на ночь. Как многое другое здесь, они служили только символом, меткой наподобие верстового столба. «И всё-таки, — подумалось ему, — кое-где охрана есть. Разумные огни возле «Мелоди». Или привратник Астаниты, которого вызывал Цейно. Может, принято, чтобы охрана была невидимой? По большей части».

Цейно отпустил его руку и предупредил:

— Опять начнёт крутить — смотри под ноги.

— Понял.

Пальмовый рынок выглядел красиво и странно. «Хорошо, что я попал сюда сегодня, а не вчера, — подумал Бык. — Я не понял бы всей этой красоты. И наверняка заблудился». Витрины магазинов и лавок почти все были фрагментами иных реальностей — тех миров и смысловых пространств, откуда привозили товары.