– Какой ужас! – взвизгнула она, заметив меня.

Интересно, что за номер решил выкинуть Бен?

– К стеклу прижалось человеческое лицо! – дрожащим голосом сообщила Ванесса. – Уродливое, плоское, с водянистыми глазами и без носа! – она содрогнулась и вихрем взлетела по лестнице.

Странно, почему это галантный кавалер не бежит за ней следом? Не дожидаясь ответа, я выскочила под дождь. Уподобившись Ванессе, я перешла на бодрую рысь и тут же наткнулась на Джонаса. С надвинутой на глаза фетровой шляпой и каплями на густых бровях он способен был напугать даже самую рассудительную особу.

– Джонас! – воскликнула я с упрёком. – Так это вы заглядываете в окна и пугаете людей?

– Всего лишь занимался делом, – Джонас попытался напустить на себя простодушный вид, но от меня не укрылся нечестивый блеск в его глазах. – Подумал, что рамы могут покоробиться от такой сырости, вот и решил их проверить, – внезапно он посерьезнел. – Послушайте, милая, не всё так плохо! Я-то думал, в вас чуточку больше отваги. Нашли из-за чего убиваться, ну и что с того, что какая-то полоумная вертихвостка вздумала строить глазки…

Я исподлобья глянула на садовника.

– Пожалуйста, Джонас! В Санта-Клауса я больше не верю. Бен – форменная свинья. А кто такая Доркас и где она, один только Бог ведает. Если так пойдёт дальше, то вскоре вам впору помещать заметку в местной газете, что вы внебрачный сын Джека Потрошителя.

Джонас схватил меня за руку.

– Так Доркас ушла?! Думаю, вам лучше войти в дом, милая.

– Зачем? Полакомиться чашечкой какао? – выкрикнула я. – К чёрту какао! К чёрту всех! И вас тоже, Джонас! – я выдернула руку. – Если вы подумаете уйти от меня, то надеюсь, соблаговолите предупредить об этом лично, а не станете оставлять благодарственную записку.

Мне хотелось скрыть от всех, но это оказалось непросто. Подобно малому ребёнку, который решил сбежать из дома, я не знала, куда мне податься. Ноги скользили, хлюпая по грязным лужам, когда я пересекала полоску травы, чтобы выйти на гравиевую дорожку. Мне не пришло в голову посмотреть, а не следит ли кто за мной. Дождь хлестал как из ведра. У ворот я миновала цементную кучу, которая грозила превратиться в вечный монумент. Куда бы направиться? Может, к викарию? Преподобный обещал со мной связаться – ещё один человек, не оправдавший моих ожиданий. Я подошла к аккуратной мусорной пирамиде, творению Джонаса: железные колёса от тачки по-прежнему венчали холмик из старых матрасов и изъеденных жучками шкафов. Глядя на эту унылую картину, я поняла, что не смогу вынести ещё одной прогулки по кладбищу. Даже если впереди меня ждёт тёплый и уютный кабинет викария. Последний раз печально глянув на гору сваленного хлама – символ моей загубленной жизни, я неожиданно заметила потемневший от дождя клочок резины в розово-жёлтую полоску. У меня всплыло в памяти, как Джонас запихивал его в кучу в последний раз, когда я видела его здесь. Тогда у меня ещё промелькнула смутная мысль, что здесь что-то не так, что этого клочка в мусорной куче быть не должно…

Я нагнулась и осторожно вытянула полосатый кусок резины. Сердце моё гулко билось, словно соревнуясь с хлещущим дождём. Весёлость ярких красок казалась неестественной. Тётушка Сибил назвала бы расцветку «кричащей», но она гордилась своими надувными нарукавниками и вряд ли бы выкинула их, если, конечно, они не прохудились.