Какое-то мгновение я лелеяла надежду, что она выплеснет содержимое бокала в лицо Морису. Бен, насколько я могла судить, от души наслаждался спектаклем. Глаза наши встретились, и он подмигнул мне.

– Насколько я понимаю, твоя котировка равна нулю, – прошептал Бен. – Жаль! Меня всегда привлекали богатые наследницы.

– Пойдём, Ванесса! – к моему величайшему сожалению, тётушка Астрид решила не устраивать непристойных сцен. – Я больше не желаю выслушивать этот бред. О каких это «надёжных вложениях» идёт речь, мой дорогой Морис? Очень любопытно! Мне кажется, тебе следовало бы привести в порядок собственные дела. А то на прошлой неделе, как я слышала от своей парикмахерши, ты опять пролетел с акциями.

– Вам не кажется, – решила вмешаться я, – что все вы проявляете некоторую поспешность? Вспомните, тётя Астрид, ведь не кто иной, как вы, высказали предположение, что дядюшка Мерлин вполне способен завещать всё борделю. Возможно, эта идея пришлась ему по душе, хотя я считаю гораздо более вероятным, что он оставил все деньги человеку, который находился при нём все эти годы. То есть тётушке Сибил.

Она оказалась легка на помине. В чёрной фетровой шляпке и тёмном пальто, прикрывавшем высокие шнурованные ботинки, тётушка Сибил походила на няньку из старинной мелодрамы, в которой дети превращаются в упырей и родители вынуждены в панике бежать из родного дома.

– По-моему, – сказала она, подняв глаза на каминные часы, – пора отправляться на службу. Кто желает, может поехать на автомобиле, но я пойду пешком. До церкви всего пять минут, а Мерлин терпеть не мог машин. Его останки повезёт катафалк, запряжённый лошадьми, – она помолчала, потом добавила: – Думаю, транспортное средство выбрано по желанию бедняжки Мерлина. После похорон мистер Брегг, поверенный Мерлина, заглянет сюда, так что каждый сможет побеседовать с ним.

– То-то будет потеха! – злорадно прошипел Фредди мне на ухо.

Поместье окутала плотная дымка. Наша небольшая компания, держась поближе друг к другу, прибиралась по узкой тропинке, вившейся вдоль обрыва. Мы старательно переступали через бесчисленные расщелины и выбоины. В самом опасном месте благоразумно были установлены перила, которые наверняка подарили бы иллюзию безопасности, если б видимость не ограничивалась жалкими тремя футами. Когда я в третий раз оступилась, Бен сжалился и взял меня под руку.

– Если ты будешь так виснуть на мне, – донёсся из тумана его бестелесный голос, – утянешь вниз нас обоих. Мы рухнем с обрыва на острые скалы. Романтичный конец…

– Какой же ты зануда! Тебя послушать, так за каждым поворотом нас поджидает старуха с косой.

– Чёрт, а ты права, – дружелюбно согласился Бен. – За следующим поворотом как раз что-то в этом духе – белая колесница, которую тянут два изрыгающих огонь рысака, а правит ими некая мрачная личность в цилиндре… Точнее, цилиндр без личности.

– Возница на месте, просто мы не видим его в тумане, – поучающее объяснила я и снова чуть не споткнулась, на этот раз о дядюшку Мориса, который внезапно остановился как вкопанный. – Ты можешь разглядеть гроб? – спросила я.

Бен не ответил на моё дружеское пожатие.

– Нет, – буркнул он.

Дядю Мерлина похоронили в фамильном склепе – маленьком сооружении, примостившемся неподалёку от церкви.

Терпеть не могу гробницы, как древние, с мраморными плитами и прочими излишествами, так и современные, украшенные лишь медными табличками. Гроб внесли могильщики. Ни один из родственников и не подумал разделить с ними ношу. Дядя Мерлин умер, но никого, включая меня, его смерть не огорчила.