– Удачи, – сказал человек в роговых очках на крошечном экране слева.

– Спасибо. Можно задать вам один вопрос?

– Почему бы и нет?

– Почему я?

– Ну, – сказал он, – если вкратце, тебя для этого и сконструировали. В твоем случае мы внесли некоторые усовершенствования в базовую модель. Ты крупнее обычного человека. И гораздо быстрее. У тебя выше скорость реакции.

– Наоборот. Я большой и неуклюжий.

– Это в мире, – сказал он. – А я говорю про реальную жизнь.

Я запустил двигатель и взлетел.

Я не видел инопланетян, если вообще есть какие-то инопланетяне. Но я видел их корабль. Он был похож на громадную колонию плесени или на спутанные водоросли: гигантский сгусток тускло мерцавшей органики, движущийся по орбите вокруг Луны. Похожие штуки растут на гнилых деревяшках, наполовину утопленных в морской воде. Он был размером с Тасманию.

Липкие щупальца, длиной в две сотни миль каждая, тащили за собой астероиды самых разных размеров. Они напомнили мне медузу под названием португальский кораблик – странное существо, состоящее из четырех нераздельных организмов, мнящих себя единым целым.

Они принялись швырять в меня камни, когда я приблизился на расстояние примерно в двести тысяч миль.

Мои руки действовали независимо от меня. Пальцы набрали код запуска боевых ракет, нацеленных на ядро инопланетного корабля. А я думал о том, что я делаю. Спасаю мир? Да, наверное. Но не тот мир, который я знаю. Мир, который я знаю – это кажущаяся реальность. Последовательность единиц и нулей. Если я что-то сейчас и спасаю, то спасаю кошмар...

Но если убить кошмар, вместе с ним умрет и весь сон.

А в том сне была девушка по имени Сьюзен. Я помню ее по какой-то давнишней призрачной жизни. Интересно, она еще жива? (Когда это было? Пару часов назад? Несколько жизней назад?) Как я понимаю, она висит где-то, опутанная проводами, голая, без единого волоска на теле, и не помнит о больном на голову великане с острыми приступами паранойи.

Я был так близко, что различал складки на коже космического существа. Астероиды, летевшие в меня, стали меньше, но удары ложились более прицельно. Приходилось вилять и увертываться, чтобы избегать столкновений. На самом деле экономичный подход противника вызывал у меня вполне искреннее восхищение: никаких дорогостоящих материалов, по сути, вообще никаких расходов на технологии и сырье – скажем, на лазерные установки или ядерное оружие. Просто старая добрая кинетическая энергия: большие камни.

Если бы хоть один из этих камней попал в мой корабль, я бы умер в ту же секунду. Проще некуда.

Единственный способ избежать удара – лететь быстрее снарядов.

У меня было странное чувство, что корабль противника смотрел на меня. Как будто он весь был – один сплошной глаз.

Я запустил свою ракету с расстояния меньше ста ярдов, развернулся и полетел прочь на предельной скорости.

Когда эта штука взорвалась, я еще не покинул пределы радиуса действия взрывной волны. Это было похоже на ослепительный фейерверк – по-своему даже красиво. А потом не осталось уже ничего, кроме бледного следа сверкающей пыли...

– Есть! – закричал я. – У меня получилось!

Экран замерцал и включился. С экрана на меня смотрели очки в роговой оправе. Теперь за ними не было лица. Вернее, это было не настоящее лицо. Просто некое схематическое подобие участия и интереса, как в небрежно прорисованном комиксе.

– У тебя получилось, – согласился он.

– Так, и где мне сажать эту штуку? – спросил я. Он на мгновение замялся, а потом сказал:

– Тебе не придется ее сажать. Аппарат не рассчитан на возвращение.