Несмотря на все ее усилия скрыть свою связь, она сама всем своим счастливым обликом выдавала себя. Ее лицо, глаза буквально излучали радость. Такое состояние вместе с природным обаянием и приветливым обхождением привлекали к ней многочисленные симпатии. Если бы не ее вечный страх, как бы обо всем не узнал ее муж, великий князь, то, пожалуй, Екатерину можно было бы назвать абсолютно счастливой.

Однажды ночью, лежа в объятиях Григория, она не выдержала и поделилась с ним своими опасениями:

— Петр всегда плохо относился ко мне. Как жена я его не устраиваю. Однако теперь он стал меня ненавидеть, и знаешь почему? У него появилась любовница. Эта несносная Елизавета Воронцова! Он не постеснялся сказать мне прямо в лицо, что разведется со мной, как только умрет императрица, чтобы жениться на Воронцовой. Представляешь?!

— Любимая! Я никогда не позволю ему обидеть тебя, да еще так жестоко. Если понадобится, то я жизни не пожалею, чтобы защитить тебя, — ласково обнимая Екатерину, клятвенно заверил ее Григорий.

Орлов очень серьезно отнесся к словам своей любовницы. Ему хорошо были знакомы нравы императорского двора, безмолвно выполнявшего все прихоти императрицы. Он не сомневался, что никто из придворных не пойдет против воли будущего императора, Петра III. Он и его братья глубоко презирали великого князя, впрочем, как и большинство гвардейских офицеров, служивших вместе с ними. Почти вся гвардия не любила наследника престола за его преклонение перед Фридрихом II, гвардейцы — а они все были знатными дворянами — считали его предателем России. Многие считали Петра слабоумным, хотя его эксцентричное поведение до сих пор вызывало один лишь смех и непристойные шутки, причем над великим князем смеялись, почти не таясь, даже в самом дворце.

Екатерина, обладавшая отзывчивым и чутким сердцем, решила навестить Маргариту. Она присутствовала на похоронах и выразила свои соболезнования вдове. Но ее волновала судьба этой женщины, во многом похожая на ее собственную: Маргарита была иностранкой, вышла замуж в России, и ее тоже недолюбливала императрица. Екатерина знала, как и все при дворе, что Константин долго был одним из самых желанных любовников Елизаветы, но, будучи от природы наблюдательной, она замечала, какими влюбленными глазами смотрел Дашкин на Маргариту.

Едва Екатерина вошла в роскошный дом Дашкина, как ее поразила запущенность и небрежность в обстановке, царившая, судя по всему, не только в гостиной, но и во всем доме. Вся мебель в гостиной была закрыта чехлами, на стенах виднелись светлые пятна от снятых полотен, в соседней зале, видневшейся через раскрытую дверь, царила та же картина. Екатерина стояла в Золотистой гостиной, дожидаясь появления хозяйки. Наконец из глубины дома вышла Маргарита, одетая во все черное, и с приветливым выражением на лице устремилась навстречу великой княгине. Екатерина, поздоровавшись, сразу спросила, почему в доме такой беспорядок, что случилось?

— Я уезжаю отсюда, — кратко объяснила Маргарита. — С собой я беру только картины и книги, ну и, разумеется, свои вещи. Все остальное, как и сам дом, принадлежит императрице.

— Неужели императрица велела выезжать из дома?

— Нет, конечно, не велела. Но тогда, возле кровати смертельно больного Константина, она сама призналась, что купила этот дворец для полковника Дашкина и что здесь нет ничего, что принадлежало бы мне. Поэтому я решила уехать из этого дома. Все равно он не мой. Я уже сняла хорошо знакомую мне квартиру, раньше в ней жил голландский художник Ян ван Девэнтер. Ах, если бы не моя работа, не мой долг шить модные наряды для императрицы, я бы, не задумываясь, прекратила с ней всякие отношения и нисколько не пожалела бы об этом.

Скрытая горечь, прозвучавшая в ее словах, подсказала Екатерине, что Маргарита прекрасно осведомлена о неверности мужа.