Во время экскурсии, которая длилась около получаса, я старалась смотреть куда угодно, только не на него. Даша и ее зам внимали каждому слову Измайлова, записывая всё в свои планшеты. Я плелась следом, изнывая от желания скорее сбежать, однако нутром чуяла, что в свете последних событий это будет сделать не так просто. Когда осмотр помещения подошел к концу, ребята, наконец, засобирались.

– Мы составим план мероприятия и в следующий раз обсудим все детали.

Я кивнула невпопад, даже не глядя в их сторону.

– Катерина Борисовна, можно попросить вас задержаться? – его слова прижгли, как удар хлыстом.

– Я подожду на улице, – вставила Даша, за что я была ей в крайней степени благодарна, однако персональный мучитель тут же развеял все надежды в прах.

– Даша, Толик, я попросил Дэна вас подвести. Правда, он очень торопится…

– Ох, Кать, тогда мы поедем! – работники профкома посеменили к выходу, оставляя меня один на один с этим чудовищем.

Измайлов смотрел на меня сверху вниз, наши лица разделяли считанные сантиметры. Я машинально попятилась, не выдерживая лавины его тяжелой мужской энергетики.

– Что мне с тобой делать, Катя? – его тон не предвещал ничего хорошего: тягучий, как патока, и просевший, хриплый, обволакивающий мою и без того покрытую мурашками кожу. – Пойдем в мой кабинет, – протянул мне ладонь. Покачав головой, я отшатнулась, не собираясь принимать его руку. Он шумно вздохнул. – Я не задержу надолго. Только решим один вопрос.

– Я очень тороплюсь…

Вместо ответа тяжелая ладонь сомкнулась на моем запястье.

– Не вынуждай меня применять силу, ладно? – замер, склонившись так близко, что я почувствовала струйку горячего ментолового дыхания, опаляющего шею.

Шлейф резких дорогих духов царапнул ноздри. Поясница покрылась испариной. Сердце подпрыгнуло, ударившись о корень языка. Что он задумал?!

Понимая, что спорить бессмысленно, я отправилась за ним по извилистым коридорам клуба. Вскоре мы затормозили возле внушительной черной двери с кодовым замком. Измайлов набрал несколько цифр, раздался характерный щелчок, и дверь распахнулась. Подмигнув, он пропустил меня внутрь.

– Раздевайся, – пробежался кончиком языка по полным губам, вновь набирая какие то цифры на замке. – Нас никто не потревожит. – Избавился от пиджака, небрежным движением отправив его на стул, после чего резко приблизился, сокращая и без того смешное расстояние. – Раздевайся, Катя, я жду.

Боже.

Я бы все отдала, лишь бы не испытывать этот животный ужас, расползавшийся по венам, выкручивавший сухожилия. Измайлов нависал, как нерушимая гранитная стена, ввинчиваясь в меня голодным взглядом. Нужно было собраться, не подавать вида, не тешить его раздутое эго…

Вздрогнула, когда кадык парня мелко затрясся, а ткань угольно черной сорочки еще сильнее натянулась на массивных руках.

– Да, я пошутил. Расслабься, – он тихо рассмеялся и, наконец, сделал несколько шагов в сторону, уселся в кожаное кресло. – Видела бы ты свое лицо. Неужели я настолько противен?..

Я промолчала. Не хотелось вести с ним светские беседы. Вообще, если честно, ничего не хотелось.

Часть лица моего мучителя оставалась в тени, но я могла побиться об заклад – замерев в позе хищника, готового к прыжку, он внимательно меня разглядывал. Вдруг ощутила, как подгибаются коленки.

– …Молчишь… – издал гортанный звук, больше похожий на хрип. По позвонкам пробежал холодок. Я сжала кулаки. – Хотя, знаешь, я всегда к твоим услугам. Как ты любишь, Катя? Быть сверху или снизу? М м? Просвети, – его тихий хрипловатый голос отозвался дуновением ветра на коже.

Исходящий от парня магнетизм заставил каждую клеточку тела трепетать.