– Ребята, берите лопаты. Будем просеивать песок через сито.

Хаки надел маску и принялся за работу, зачерпывая лопатой песок и кидая его на сито. Сразу поднялось облако пыли. Хаки порадовался, что осенний день выдался прохладным; летом они бы в этом борделе окочурились от жары. По мере того как мелкий сухой песок просеивался через сито, на сетке оставалось множество разных предметов: осколки бутылок, дешевые столовые приборы, пуговицы, жестянки из-под табака, гвозди. Но все это не представляло интереса, поскольку было оставлено здесь задолго до предполагаемого преступления.

Вдруг от сита отскочила кость.

– Стоп, – скомандовал Хаки. Он подошел к ситу, взял кость и повертел в руке. – Смотрите, что мы нашли! Плечевая кость! – Хаки оглянулся на агента ФБР: та наблюдала за их работой возле входа в подвал. – Похоже, вы ее потеряли, – заметил он, помахав находкой.

Съехав вниз по песку, Свенсон подошла к Хаки, на ходу натягивая нитриловые перчатки. Криминалист протянул ей кость. Свенсон некоторое время разглядывала ее.

– По-моему, это берцовая кость овцы.

Хаки уставился на нее. Ну дает! И это агент ФБР! Он раскатисто рассмеялся:

– Овцы? Шутите? Я всю жизнь в костях ковыряюсь, и уж поверьте, человеческую плечевую кость от овечьей берцовой я отличить в состоянии. – Он повернулся к Мильту. – Альфьери, запакуй улику.

Он бросил кость коллеге, тот ловко поймал ее, убрал в пакетик с молнией, застегнул его и сделал подпись маркером.

Хаки с усмешкой повернулся к девице:

– Посмотрим, что это за овца такая.

Девица, похоже, собиралась ответить, но вовремя прикусила язык – и правильно сделала. Сама виновата, что выставила себя дурой.

– Ладно, продолжаем. Вы, конечно, извините, но нам тут и без вас повернуться негде.

Агент выбралась из подвала и снова заняла наблюдательную позицию у входа.

За час они просеяли весь песок, но больше ничего интересного не обнаружили. Хаки стал высматривать укромные места, где можно что-то спрятать. Во время работы в группе по сбору улик он только и делал, что пробивал стены, снимал потолки, разбирал мебель и машины в поисках наркотиков или денег. Современное здание или старинное – у Хаки было звериное чутье на места, где спрятаны ценности, и оно его ни разу не подводило.

– Давайте посмотрим здесь.

Он указал на массивную угольную печь в углу. Когда-то ее использовали, чтобы отапливать здание. Хаки попытался открыть металлическую заслонку, но она настолько заржавела, что сдвинуть ее с места оказалось невозможно.

– Нужна кувалда.

Кеттерман подошел с требуемым инструментом, предварительно закатав рукава.

– Ну-ка, расшиби эту штуковину.

Кеттерман обожал расшибать разные предметы. Несколько ритмичных ударов – и чугунный верх разлетелся. Хаки опустился на колени и, доставая провалившиеся внутрь металлические обломки, принялся копаться внутри печи, однако ничего не обнаружил. Криминалист осмотрелся по сторонам. Где еще могли припрятать что-то ценное в 1945 году?

– В стене дверь, заложенная кирпичами, – наконец объявил Хаки, указывая на соответствующий участок.

Кеттерман отложил кувалду и взялся за пуласки – инструмент, сочетающий в себе топор и тесло. Развернув его лезвием к стене, Кеттерман пару раз ударил по стене. Этого оказалось достаточно, чтобы пробить саманный кирпич, за которым действительно обнаружилось пустое пространство.

Хаки посветил внутрь, однако за стеной скрывался всего лишь старый погреб, полный битых стеклянных банок.

Тут сверху донесся голос:

– Извините, конечно…

Обернувшись, Хаки увидел, что Свенсон заглядывает в подвал.