|
Проверяли коридор между кладовыми и тем, что груаги называли «малой столовой». Гиана несла факел, Авель добросовестно осматривал стены. Чуть слышно топали ступни в толстых носках, иногда похрустывали кости скелета. Без плаща и мешков-рюкзаков он выглядел совсем голым. Клэ-Р было жалко глупого костяка, себя и факел, который сгорал понапрасну. В пустые, нищие кладовые, с небрежно брошенными дырявыми корзинами, стопами дурно сложенного белья, горками посуды на шатких стеллажах, было противно заглядывать. Нищета. Хуже чем у гиан в самые трудные времена.
Он был глупцом — старый Медведь, властитель всего-всего к северу и востоку от Белого пролива. Жалким, ничтожным старикашкой. Вонючая пута ему мать, козлу, рыбьим гноем беременному. Пердун траверсный. Король не сказал ни слова — тут Рататоск права. Чувства — не слова, ими не объяснишь о ловушке, о тех книгах и картах, в тайниках спрятанных, о кожаных мешочках с монетами, похожих на обрубленные мужские колбасы. Впрочем, о тайнике Дер-Ланц знает. А Клэ-Р знает о короле. О наглом, жадном, бесчувственном уроде. …Перекликались искатели — коридор доносил эхо голосов, и Шепот на миг замирал. И Авель останавливался, оглядываясь — гиана качала головой — нет, не то нашли груаги. И Лелг заря орет — нет там ловушки. Голоса стихали, Шепот продолжал свои собственные призрачные беседы. Коптил факел, старательный Авель трогал швы между камней своими хрупкими пальцами. Вышли в колодец башни — вверху пел и метался, ловя себя за хвост, ветер-дракон. Клэ-Р думала о том, что короля нужно было убить. Давно. Мерзкий выродок-чужак, истинная пара королеве Кордейле. Когда-то ему нравилось опрокидывать белокурую суку на постель, забавляться, распиная белые гладкие ляжки, слушая непритворные стоны. Он даже хуже извращенной супруги — старше ведь втрое. Скотина. Старый, бесчувственный кабан с волосатой грудью. Правда, с другими девками он бывал мягче. Робкие, послушные, благодарные. Деревенские, неуклюжие, искренние. Брезговал король благородной кровью. Никаких дев из нежнокожих Рыб. И о леди Лизонне все врали. О голубоглазой Эльви тем более. Брезговал благородными дамами Старый Медведь. Разве что изредка, от скуки… … — Возвращаемся, тут уж вовсе дикость, — сказала Клэ-Р, останавливаясь перед грудой камней, преграждающих коридор. Авель кивнул, повернули обратно. Гиана с тоской подумала, что именно таким мужчина и должен быть: толковым, немногословным. И демон с ним, что ростом не вышел. Хороший парень. Готовить, конечно, совсем не умеет. …Когда-то король любил пожрать. Пиры, мясо и пироги, джин и темное пиво. А потом Медведь захотел жить. Долго. Очень долго. Жить, быть сильным и здоровым. Легкая еда, нежирная рыба — она так полезна. Снадобья правильные. Ветра и лед Шепота, где год как день. Это правда: Медведь опытен и мудр, силен духом и телом. Расчетлив, жаден к жизни и власти. Сто три года — как миг. Эликсиры и ветер с моря, уверенность и спокойствие, отвары горных трав и юные девки в постели — все к пользе мужчины. Пройдет сто лет, и еще сто… Задуман поход на Запад, сильный флот, хитроумные метательные машины и странный шар, способный летать. Длань Белой Короны дотянется за пролив, там за пустошами хорошие земли… Новые дуны и города отстроят к югу, возведут крепости у Пролива. Величие королевства, твердая рука и Старый Мудрый Медведь на троне. Так будет всегда… …Клэ-Р ухмыльнулась теням факела. Его подловили. Похотливая потаскуха, которой позволили выносить принцев. Почти забытая, бесполезная. Но живая. Холеная, сытая, не знающая нужды… Старый, тупой, выживший из ума козел. Чтоб ты удавился своей плесневелой мошонкой.
… — Сейчас осмыслим и еще попробуем, — сказал лорд Жо, аккуратно разрезая ломтик хлеба — окорока на нем была истинно ювелирная порция. |
