Корсак сделал блестящую карьеру во время уже помянутой мной Семидневной войны, когда командовал эскадрой, которая жестоко подавила бунт на нескольких кораблях флота. С тех пор он считался чуть ли не национальным героем, но я не сомневался, что врагов у него было по крайней мере не меньше, чем родственников у погибших моряков. И еще в одном не сомневался: несмотря на то что лицо мертвеца в реке было раздуто, искажено и частично обезображено, я знал, где находится голова похищенного контр-адмирала. Насчет всего остального утверждать не взялся бы; я мог поручиться только за голову.

11

Вскоре я почувствовал себя хреновым актером на съемках третьеразрядного боевика, правда, никто не спрашивал моего согласия сниматься, а кроме того, меня забыли ознакомить со сценарием. Я сделался объектом преследования, и это уже была не паранойя. Здоровенная черная «тойота секвойя» пристроилась метрах в ста позади и в течение нескольких изматывающих часов сохраняла дистанцию, невзирая на мои жалкие попытки оторваться или, наоборот, пропустить ее вперед. Понятное дело, догнать меня труда не составляло. Но когда я притормаживал, водитель «секвойи» притормаживал тоже. В зеркале заднего вида я видел только его пальцы-сосиски, лежавшие на рулево