Я убрала фотографии в сумку и принялась за книги. Сначала я достала «Дневник одного мечтателя». Раскрыв его, я поняла, почему Арильд колебался, перед тем как дать мне эту книгу. Многие места были подчеркнуты. На каждой странице виднелись тонкие линии от простого карандаша, маленькие восклицательные и вопросительные знаки.

На секунду я подумала, что эти подчеркивания были сделаны специально для меня, что они содержат своего рода послание, которое Арильд не мог высказать вслух, и все же хотел, чтобы я об этом знала. Но вскоре поняла, что это не так. Он делал их для себя.

Первое предложение, которое он подчеркнул, было таким:

«Я познал себя, но не научился собой управлять».

Чуть ниже на той же странице:

«Индусы говорят: „Судьба – это не пустой звук, а последствия поступков, совершенных в прошлой жизни“.

«Не стоит оглядываться далеко назад. Жизнь каждого человека сама предопределяет судьбу».

На другой странице:

«Я не доверяю себе и своему счастью, ибо знаю себя».

Дальше, в том же абзаце:

«… все, что посягает на мои представления о совершенном человеке, глубоко ранит мое сердце, внутри у меня все сжимается, я начинаю мучиться, лишь только подумаю об этом».

Через десять страниц:

«Оберегать душу, ее чаяния, ее права, достоинство – это важнейший долг каждого… сохранять человеческое в человеке… в настоящем, истинном человеке… Бороться с тем, что унижает, умаляет, мешает, портит человека, защищать то, что придает ему сил, облагораживает, возвышает!»

Таким образом, страница за страницей я следовала за ходом мыслей Арильда.

Я читала только то, что было подчеркнуто, и мне казалось, что разные грани его характера на глазах выстраиваются в единую картину, постепенно заполняя пустующие фрагменты. Если бы он не хотел раскрываться передо мной, то не дал бы мне эту книгу. И даже в разговорах я едва ли смогла бы узнать его ближе. Шаг за шагом я проследила все его душевные противоречия. То, что эта книга попала ко мне в руки, было безграничным доверием со стороны Арильда.

Розильда тоже по-своему глубоко мне доверяла, ведь она дала мне почитать «Дона Карлоса». Никаких подчеркиваний в этой книге не было, но я же и так знала, кем для нее является Дон Карлос.

Арильд и Розильда подарили мне свое доверие. Оказывается, не только Каролина, но и я для них что-то значила. В последние дни они давали мне понять, что и для меня есть место в их сердцах. Просто они воспринимали нас совсем по-разному – ее и меня, – Каролина так и говорила. Зря я чувствовала себя лишней.

Книги были прекрасным доказательством их доверия.

Но я никак не могла сосредоточиться на чтении. Мысли разбегались в разные стороны.

И каково мне будет вернуться домой?

Мне становилось немного не по себе при мысли о встрече с близкими.

Я не была дома всего лишь месяц, а казалось, что прошел уже год.

Разумеется, все будут расспрашивать, что да как, но я ведь толком и рассказать ничего не смогу. Столько всяких впечатлений, а говорить об этом так сложно. А ведь до сих пор они довольствовались моими поверхностными письмами. Так что теперь, понятное дело, хотят узнать больше.

В письмах ты волен рассказывать только то, что угодно тебе самому, все сказанное можно основательно взвесить. Но когда остаешься с человеком наедине, этот номер не пройдет. Даже если ты будешь как никогда односложным, все равно взгляды и жесты раскроют больше, чем ты хочешь сказать.