За чаем болтали о всяких пустяках, но внезапно настроение Веры резко испортилось. Она почувствовала, что между ними остается что-то недосказанное. Бондарь явно выбирал момент и слова для того, чтобы сообщить нечто важное.

Что именно? Ничего хорошего Вера услышать не ожидала. Неужели настало время расставаться? Неужели придется возвращаться в Краснодар? А потом? Помогать родителям копаться на приусадебном участке? Работать секретаршей при каком-нибудь большом местном боссе, который станет гордиться ею, как своим «мерсом»-двухлеткой? Носить выданное им эротическое белье и душиться краснодарской «шанелью номер пять»?

Погруженная в свои невеселые думы, Вера не заметила, как Бондарь удалился из кухни, и вздрогнула, услышав его голос, донесшийся из комнаты:

– В честь чего розы? У кого-то из нас день рождения?

– Нет, – откликнулась Вера, гремя посудой. – Просто я решила сделать тебе приятное.

– Приятное? – громко выразил удивление Бондарь.

– Разве тебе не нравятся цветы?

– А почему они мне должны нравиться?

Войдя в комнату, Вера обнаружила Бондаря склонившимся над вазой с таким лицом, будто видел перед собой не букет роз, а какой-то инородный предмет, например, деталь от НЛО.

– Пахнут? – спросила Вера.

– Еще как, – услышала она в ответ. – Такое впечатление, словно находишься в парфюмерном магазине.

– Впервые вижу человека, который не любит цветы.

– Гораздо трудней найти человека, которого бы любили они.

– Кто – они?

– Цветы, – невозмутимо пояснил Бондарь. – Любовь людей к цветам не назовешь взаимной. Слыхала бы ты, как они стонут, когда их рвут.

– Стонут, когда их рвут? – недоверчиво переспросила Вера.

– Или срезают.

– Ты издеваешься?

– Ни в коей мере.

– Перестань меня разыгрывать! – Смешок, каким Вера сопроводила свое восклицание, прозвучал нервозно.

– Я серьезен, – заверил ее Бондарь, усевшись на диван с раскинутыми по спинке руками. – Спецслужбы давно изучают растения и пришли к выводу, что они обладают своеобразной нервной системой, реагирующей на боль, холод, опасность.

– Этого не может быть! – не поверила Вера.

– Уверяю тебя, подобные опыты проводились даже в нашем ведомстве. Почему бы не использовать обычную герань или кактусы в качестве чувствительных датчиков?

– Я не про опыты, я про нервную систему.

– Был такой английский профессор Флеминг, – сказал Бондарь, – который написал целый трактат о нервной системе цветов. Он даже придумал способ фиксировать их реакцию на физическое воздействие и записал на специальный магнитофон голос розы, когда ее срезали. – Бондарь покосился на букет в вазе. – Что-то вроде душераздирающего стона. Представляешь, как вопят розы, когда их срезают охапками? В следующий раз, когда вздумаешь сделать мне приятное, лучше купи сигарет.

Вера улыбнулась, но ее губы обиженно дрогнули.

– Но сигареты набиты табаком, – напомнила она, – а табак, исходя из твоей теории, тоже живой.

«Вот я ее и разозлил, – печально констатировал Бондарь. – За что боролись, на то и напоролись. Но как иначе дать ей понять, что пора расставаться? У меня своя жизнь, у нее – своя. Я не хочу брать на себя ответственность за молоденькую девчонку, вбившую себе в голову, что она влюблена в меня без памяти. Ей нужен другой мужчина. Молодой, умеющий сводить дебет с кредитом, нацеленный на успех.