|
Он огляделся, выясняя, возможно, прослушивается ли это место. Это было так, но он и не сказал ничего такого, что могло бы повредить мне или ему. Если бы он это попытался сделать, я бы заткнул ему рот. - Да, - согласился он. - Хорошо, - проговорил я, вспомнив слова широкоплечего коротышки. Очень хорошо. - Странная у тебя позиция, - заметил он. - Ты ведь нанят всего-навсего техником. - Я горжусь своей работой. Мартин бросил на меня взгляд, которого я не понял, и сказал: - Это звучит необычно, в духе ХХ века. Я пожал плечами. - Я - консерватор. Не могу от этого избавиться. - Я и сам вроде этого же, - согласился он, - и хорошо бы в нашей компании было побольше таких. - А чем занят Димми? - Спит. - Хорошо. - Они должны повысить тебя. - Надеюсь, что нет. - Почему? - Терпеть не могу ответственности. - Но ты взял ее на себя и успешно с ней справился. - Разок повезло. Кто знает, что будет в следующий раз? Он бросил на меня вороватый взгляд: - Что ты имеешь в виду - "в следующий раз"? - То, что это может случиться снова. Я в пультовой оказался совершенно случайно. Я понял, что он старается выяснить, что мне известно: ни один из нас сейчас не знал больше ничего, но оба мы догадывались, что тут что-то не так. Он уставился на меня, прихлебывая пиво, словно присматриваясь, потом кивнул: - Ты хочешь сказать, что ты лодырь? - Верно. - Чушь! Я пожал плечами и допил пиво. Где-то году в 1957 - пятьдесят лет назад, была такая шутка, которая называлась "АМСОК" - это была шутка. Это была пародия на смешные порой аббревиатуры - названия научных организаций. Так называли Американское Разнообразное Общество. И тем не менее, это было больше, чем просто подтрунивание над управленцами. Именно его членами были доктор Уолтер Мунк из института океанографии и доктор Гарри Гесс из Принстона; они-то и предложили странный проект, который позже сгинул из-за недостатка средств, но, подобно Джону Брауну, даже погибнув, он воодушевлял. Верно, что проект "Мохоул" был мертворожденным, но в конце концов намерения его организаторов возродились в еще более обширном и сознательном проекте. Большинство людей знает, что земная кора под континентами имеет толщину более 25 миль и что пробудить ее нелегко. Другое дело - океанское дно. Это должно дать возможность более короткими скважинами достичь верхних слоев мантии. Вспоминались и данные, которые могли бы быть получены. Но учтите еще кое-что: не вызывает сомнений, что пробы из мантии могли бы доставить и ответы на ряд вопросов, касающихся данных радиоактивности и горячих течений, геологического строения и возраста Земли. Изучая природу, мы узнали границы и толщину различных слоев внутри коры и могли бы проверить это экспериментально - скажем, то, что узнали при изучении сейсмических колебаний во время землетрясений. Пробы осадочных пород дали бы нам полную летопись Земли до тех пор, когда на лике ее появился человек. Но все это повлечет за собой и другое - много чего другого. - Еще? - спросил Мартин. |
