— Значит, если бы он подарил тебе бриллиантовые серьги, ты бы тоже не отказалась?! — с перекошенным от гнева лицом выкрикнул Джерри. — И объяснила бы это тем, что я тебе их не дарю?!

— Знаешь, а я, пожалуй, согласна с Расселом, — окончательно разозлилась Ивон. — Тебя и впрямь нужно перевоспитывать. Мало того что ты сам не даришь мне цветов, так еще и устраиваешь истерику из-за невинного букета.

— Перевоспитывать?! — рассвирепел Джерри и, взмахнув кулаком, одним махом сшиб со стола вазу с цветами. — Пусть твой Рассел катится ко всем чертям со своими дурацкими цветами и советами!

На грохот и крики прибежал Корни. Щенок испуганно посмотрел на хозяев и полез обнюхивать мокрые осколки, в которые превратилось то, что еще минуту назад называлось вазой.

— Корни! — крикнула Ивон, испугавшись, что щенок порежет себе лапу. — Фу, Корни!

Корни, испугавшись больше хозяйского окрика, чем разбитого стекла, отпрыгнул и угодил лапой в один из крупных осколков. Взвизгнув, он поднял переднюю лапу и принялся жалобно скулить.

— Вот видишь, что ты наделала?! — закричал на жену Джерри.

— Да это же ты ее разбил, Джерри! — ошалело уставилась на него Ивон.

Джерри хотел было ответить, что не он напугал собаку своими воплями, но Корни продолжал скулить, и хозяева вынуждены были на время забыть о своей ссоре. Ивон сбегала за бинтом и перекисью, а Джерри осмотрел пораненную лапу.

— Слава богу, ничего серьезного. — Джерри взял протянутый Ивон флакончик. — Порез неглубокий. Так, небольшая ранка. Бедняга Корни пострадал ни за что.

— Как и цветы, — напомнила Ивон и, присев на корточки рядом с Корни и Джерри, принялась гладить песика. — Они ведь тоже ни в чем не виноваты.

— Ты права, Корни, цветы и ваза тут ни при чем, — бросил Джерри, не глядя на жену. — Лучше бы я проехался кулаком по лицу твоего Рассела Данкина.

Ивон хотела было снова вспылить, но тут заметила на лице Джерри выражение такой по-мальчишески глупой злости, что вместо этого расхохоталась.

— Не вижу ничего смешного, — обиженно огрызнулся Джерри.

— Наверное, смешного тут и правда мало, — согласилась посерьезневшая Ивон. — Ты ведь не ревнуешь, а просто лаешь, как сторожевой пес, который охраняет свою собственность.

Джерри ничего не ответил, а Ивон наконец поняла, что за чувство жгло ее изнутри по дороге домой. В своей симпатии Рассел Данкин был не одинок. Ивон тоже влекло к нему.

— Да, я действительно разбил эту вазу, — кивнул судье Джерри. — Но я же не расколотил ее о голову Рассела Данкина? И не запустил ею в жену? Да, мне не стоило это делать. Но, ваша честь, ревность, по-моему, свойственна многим людям.

— Нет, ваша честь, — вмешалась Ивон, — Джералд не ревновал меня, ничего подобного. Так собака охраняет свою кость или… хозяйские тапки от гостей. Кто-то посмел шагнуть на его территорию, кто-то позарился на его жену, которую он давно уже перестал воспринимать как женщину. Только и всего. Это даже не ревность, ваша честь. В ревности есть хоть какая-то логика. А поведение Джералда было лишено всякой логики. Он бесился, в то время как сам изменял мне с моей же подругой…

— Не изменял, а изменил, — уточнил Джерри.

— Вы слышали, ваша честь?! — Анжела Дженкинс взмыла со своего стула. — Он сам признался! Вот шельмец!

— Ваша дочь не лучше, — донесся из зала голос Дианы Уэллинг. — Ее поведение еще отвратительнее.