— Кличка, цель заброски? — я стоял, сложив руки на груди, за мной на полшага позади стояла Наташа, приняв фиолетовый окрас. Мне она нужна в плане инструмента для быстрого и бесповоротного устрашения. Можно сколь угодно допрашивать человека, но если он уверен, что выкрутится и обведёт вокруг пальца, то будет молчать. А если дать ему понять, что он неинтересен и я даю ему шанс проявить себя из человеколюбия, но если он не желает, то его тут же пустят в расход. Человек начинает говорить, иногда просто из него выплёскивается лавина информации.

— Позывной известен, Хряк. Никуда меня не забрасывали, я здесь живу почти с самого начала, — ответил толстяк и вытер пот со лба скованными руками.

— Когда ты стал работать с мурами?

— Да вы чего такое говорите? — возмутился Хряк.

— С внешниками?

— Ты совсем что ли спятил? Откуда тебя только Жанна нашла?

— Из Ада. Специально прибыл по обмену опытом. Ты не знал? Через два кластера от вас прилетел новый стаб, Инферно называется.

— Не слышал? Шутишь, да?

— Да, шучу. Почему без метки ментата, если ты здесь постоянно живёшь?

— Ошибся ментат, меня все здесь знают. Хряк же я!  Метку снимали в Гадюкино по появлению в Улье, может и напутали чего. Я здесь четыре года.

— То есть ты Хряк и тебя все знают?

— Да, — толстяк почувствовал себя лучше. — Я ни с кем не сотрудничаю и вам придётся меня отпустить.

— Делать нечего, придётся, — согласился я. — Только покажем тебе один фокус. Наташа!

— Она кваз?

— Не совсем. Смотри, — Наташа молча подошла к пустому стулу стоявшим рядом с табуреткой толстяка и положила на него руку. Стул моментально покрылся изморозью. Затем она медленно подошла к столу и взяла дубинку. Поигрывая ей она не сводила взгляда на побледневшего Хряка. Постукивая себя по ладони дубинкой, она подошла к стулу и резко ударила дубинкой по ножке. Она с хрустальным звоном рассыпалась на мелкие осколки. Толстяк обливался потом, он ручьями стекал по его щекам. Наташа подошла к Хряку и дотронулась указательным пальцем до наручников. Они тотчас стали синими от инея, толстяк вскрикнул от ледяного ожога металлом. Следующим этапом Наташа щелчком разбила наручники, на Хряке остались висеть два кольца, а его самого чуть не хватил инфаркт.

— Я скажу… Я многое знаю не надо меня убивать… Так, о ужас. Убери её! — Наташа взяла его за руку, и толстяк почувствовал мороз на своей коже, но пока не покрылся льдом. — Убирай её! — Он натурально завизжал испугавшись.

— Знаешь, как она может? Она замораживает человека, и он остаётся живым. Часа через три он начинает оттаивать. Вместе со льдом исчезает кожа, он всё чувствует. Всю ту нестерпимую боль, но это ещё цветочки. Затем наступает очередь мышечных тканей они испаряются дольше, в течение часа, причиняя адские муки клиенту. После этого следуют кости. Нервы, как ни странно, остаются и растворяются в последнюю очередь. Последним уходит мозг, Наташа может сделать так, что твои мозги будут гореть в Аду вот на этой самой табуретке целые сутки, после чего от тебя ничего не останется. Все этапы ты будешь чувствовать вплоть до самой последней молекулы.

— Я скажу. Не надо, — Хряк упал на колени и пополз к Наташе. Она приняла нормальный человеческий цвет. Обхватив её ногу, он стал целовать и тереться об неё щекой. Уж не рехнулся ли он? Как бы не переборщить, народ какой-то мягкий пошёл. Вот бы сюда матёрого диверсанта, а не эту мокрицу!

— Чем тебе платили?

— Жемчугом. Красным. Белую только обещали, но так и не дали.