ЦАРСТВО ПАНЬКО

Иван Лазаревич Дабагян, в то время главный архитектор Киевской области, был одним из лучших областных архитекторов. Он блестяще знал область, был человеком эрудированным и очень общительным. Когда я однажды пожаловался ему, что система утверждения и согласований проектов весьма сложная, он рассказал мне такую историю.

После войны, когда начали восстановление крупных разрушенных объектов, реконструкцию Днепрогеса поручили группе специалистов под руководством известного архитектора – председателя Союза архитекторов СССР Георгия Михайловича Орлова. Проект был окончен, Георгий Михайлович собственноручно решил согласовать его с высоким начальством и прибыл в Киев. Его поселили в шикарном гостиничном номере и просили обождать, так как начальство очень занято. Это было время, когда начальство демонстрировало, что оно работает ночи напролет. Свет в ЦК КПУ, так же, как и в Кремле, горел по ночам. Что происходило за этими освещенными окнами, никто точно не знал, но стойко сохранялась легенда, что партийное руководство не дремлет.

Прошла неделя, потом вторая. На телефонные звонки инструктор ЦК отвечал, что еще нужно подождать. И вот через две недели, в два часа ночи, в гостиничном номере раздался звонок. Это звонил инструктор ЦК.

– У вас все материалы готовы?

– Да, – ответил сонный перепуганный архитектор.

– Через двадцать минут мы будем у вас, ждите в номере и готовьте подрамники.

Через полчаса появились строгие сопровождающие и доставили его на машине в ЦК в актовый зал. Георгий Михайлович стал ждать, вспоминая цифры для доклада и глядя с нетерпением на дверь, противоположную входу. Каждый архитектор знает, что все здания, где есть начальство, начиная с секретарей райкомов и кончая самым высоким, имеет одну анфиладную схему: актовый зал, приемная, кабинет начальника и его же комната отдыха. В зависимости от ранга меняются только размеры помещений.

В свое время отец проектировал здание ЦК ВКП(б) в Харькове. На стройку прибыл сам Косиор. Его кабинет показывал ему прораб. И когда они подошли к дверям, ведущим из кабинета в комнату отдыха, прораб услужливо сказал: «А на этих дверях мы сделали специальную ручку и поставили ее немного ниже, чем другие» (Косиор был маленького роста). На следующий день прораб был уволен.

Так что шеф, как понимал Орлов, должен был войти в зал непосредственно из своей приемной. Докладывал Георгий Михайлович всегда блестяще и в успехе не сомневался. И действительно, через полчаса открылась именно эта дверь, и в зал вошел первый секретарь ЦК КПУ со своей свитой.

– А ну ка, показывайте, что вы тут нам привезли.

Георгий Михайлович подошел к генплану и начал докладывать. Начальство разглядывало другие подрамники и не очень внимательно его слушало. Через пять минут его перебили. Раздался громкий возглас.

– Что это вы привезли? Что это за архитектура? Да это никуда не годится! Неужели там у вас в Москве приличных архитекторов нет, которым можно поручить такую серьезную работу? Да, очень слабо. Вы слушайте, что вам говорят, не перебивайте. Мне не нужны ваши цифры. Это экспертиза разберется. Да, такого я не ожидал. Можете забирать свои подрамники.

С этими мало обнадеживающими репликами начальство покинуло зал. Георгий Михайлович был опрокинут. Он сидел, понурившись и думал: «Хоть бы сказал, что ему так не понравилось.