На духовную жизнь сибирских сел и деревень заметно влияла религия. По утверждению «Памятной книжки Тобольской губернии за 1884 г.» в городах и весях этой гигантской губернии мирно сосуществовали поклонники девяти религий – от язычников до православных христиан. Крепка была вера сибиряков в Бога, в заповеди Христа. Они презирали лодырей, надсмехались над неумехами, сторонились нытиков и хлюпиков, зато без колебаний шли на помощь угодившему в беду, увечному, убогому, обиженному. Сколько богаделен, женских и мужских училищ, приютов, больниц, школ строилось и содержалось на пожертвования прежде всего купечества. Тюменский купец Подаруев за 100000 рублен серебром построил и подарил городу здание Александровского реального училища, и поныне самое красивое в Тюмени. Он же на свои средства открыл двухклассное училище в селе Перевалово. На пожертвования купцов и крестьян возводились храмы, монастыри, часовни, народные дома, лечебницы. Между прочим, сибирское купечество произросло на крестьянском корне. За редчайшим исключением купцы были выходцами из крестьянского сословия, понимали нужды заботы мужиков и всячески помогали им.

Перестав быть административным центром Сибири, Тобольск оставался центром православия. Многие-многие годы духовная власть тобольского митрополита распространялась на огромную территорию – от Урала до Дальнего Востока и Заполярья. Только в самом стольном граде Сибири действовало 24 храма, а всего в Тобольской губернии в 1916 году на два миллиона жителей приходилось 1262 церкви и часовни. За двенадцать лет (1904 – 1916) количество церквей в губернии увеличилось на 195. На каждых 500 жителей Тюменского, Тобольского, Ишимского и Ялуторовского уездов благовестила одна церковь.

В Тобольске находились старейшая в Сибири духовная семинария и духовное училище, которые поставляли отменно подготовленных священнослужителей во все уголки необъятного края.

И хотя множество деревень не имели ни церквей, ни часовен, тем не менее и в них неоспоримы и обязательны были заповеди Христовы: не укради, не убей, не прелюбодействуй...

Но и с Богом, как и в Властью, сибиряк норовил держаться на равных. Основу его благополучия и независимости закладывали непрестанный труд да неусыпные заботы о доме, о хлебе, о детях, о себе. Трудился мужик вдохновенно и неустанно, отдыхал – весело, шумно и лихо. И в массе своей был доволен и счастлив...

Вольная, щедрая, сытая Сибирь держалась крестьянским трудом. Земля и Воля не с неба упали мужику, он утвердил их собственными руками, и не хотел поступиться ни малой долькой волюшки, ни крохотной пядью своей земли. Новые идеи, усердно рассеиваемые большевиками по европейской России, в мужицком сибирском крае не находили сторонников и последователей. Пролетарская революция им ничего не сулила и доброго ничего не дала. Этой политической отгороженности Сибири от революционных событий немало способствовала позиция властей предержащих.

Царское правительство считало Сибирь малоперспективной в экономическом отношении, не заботилось о развитии ее производительных сил. Чем глуше да безлюдней, тем удобней и надежней «прятать» там неугодных. В расчете на то, что здесь «закон – тайга, прокурор – медведь» в Сибирь бежали и бежали фанатики-сектанты, бродяги, уголовники...

В тихие горбатые переулки да улочки заснеженных уездных городков с большим запозданием доходили вести из столиц, здесь трудно приживались новые взгляды, моды, вкусы. Все непривычное, передовое встречалось с затаенным недоверием и неприязнью.

В десяти городах, 255 волостях, тысячах сел и деревень Тобольской губернии в начале нашего века существовало 9 городских училищ, 398 начальных народных училищ и 503 церковно-приходские школы и школы грамоты. Потому умеющий читать да писать слыл грамотеем, а перед грамотным молокососом степенные почитаемые бородачи ломали шапку. Пытливый, жадный мужицкий ум тяготел к знаниям; начав постигать азы «самоуком», наиболее упорные и даровитые выбивались в люди, становились купцами, предпринимателями, писарями, старшинами, псаломщиками и т.