— Но ведь ты же видел меня вместе с Питом. Ты же должен был понять, что я...

Дэвид присел на корточки прямо передо мной.

— Мне не хотелось верить тому, что здесь происходит, Кэти. Я и не думал, что ты принимаешь активное участие в этом заговоре. Но я был уверен, что ты все еще безумно любишь мужа, а любовь слепа... Если ты действительно сильно любила его, то могла слепо следовать его указаниям, не подозревая о его отвратительных замыслах. Эти мысли тревожили меня до тех пор, пока графиня не оказала мне честь, пригласив на обед и ошеломив меня сообщением о том, что собирается закрыть виллу на неопределенный срок. Потом я застаю тебя в гараже в самое неподходящее время, естественно, я решил, что заключительный акт драмы вот-вот состоится прямо на моих глазах: я почему-то был уверен, что ты собираешься отвести Пита прямо к Барту. Я не сомневался в этом, пока не появился Альберто и ты не принялась мужественно защищаться от нас обоих. Прости меня.

— Прощу, но только в том случае, если ты забудешь о моем недоверии к тебе. Что ты делаешь?

Дэвид продолжал копаться в коробке с небольшими и тяжелыми на вид статуэтками.

— Подбираю средства защиты, — с грустной улыбкой ответил он, набивая карманы этими «снарядами».

— А я-то думала, что ты ищешь нечто вроде дубинки...

— Дубинки? Если бы я даже нашел здесь саблю, то вряд ли рискнул бы воспользоваться ею. Уж мне-то известно, какая сила таится в лапищах этого гориллы, который охраняет нас. Он избил меня этой ночью так, что даже тебе трудно было узнать меня. Его не удастся провести с помощью маленьких уловок и хитростей, он настолько же туп, насколько проворен и ловок. Я бы не рискнул поставить даже два к четырем против него в поединке. Поверь мне, я знаю, я пытался помешать ему там, в гараже.

— Что же нам теперь делать?

Дэвид поднялся на ноги и склонился над своим столом. Было видно, как он оттягивал эту минуту.

— Мы будем двигать мебель, — сказал он. — Я не думаю, что он попробует войти к нам, если только мы сами не попытаемся открыть дверь. Давай-ка попробуем проделать все без лишнего шума, договорились?

К сожалению, «бесшумно» не получилось. Как только мы принялись передвигать по старому скрипучему полу огромный шкаф, раздался такой оглушительный скрип, что слышно, наверное, было далеко за пределами виллы. Если бы на месте Альберто была я, то непременно насторожилась бы и попыталась бы выяснить источник странного звука. К счастью для нас, он был нелюбопытен. Кроме редких вспышек садизма и слепого повиновения хозяевам, других особенностей характера я не успела заметить за время своего пребывания в этом доме.

Когда мы, наконец, закончили сооружать баррикаду, потребовались бы усилия гораздо более мощного человека, чем Альберто, чтобы открыть дверь. Барьер высотой около десяти футов из громоздкой старинной мебели и тяжелых коробок надежно преграждал путь.

— Ну что ж, — удовлетворенно проговорил Дэвид, постанывая и потирая бока. — Теперь мы с тобой можем попытаться уйти через другие двери, остается только молиться, чтобы они забыли запереть их.

Пробраться через эту комнату было сродни покорению высокой горной вершины — повсюду стояли, лежали и валялись коробки и ящики, шкафы и сундуки, иногда все это громоздилось одно на другом, под ногами мешались корзины, доверху набитые самым разнообразным хламом. В этот момент раздались удары в забаррикадированную дверь — Альберто что-то понял: мы с Дэвидом затаили дыхание, он произнес несколько изящных ругательств на языке девятнадцатого века, и мы ускорили темп нашего продвижения.