«Когда, наконец, армия поймет, что дирижабли не предназначены для ведения разведки и рекогносцировки?» — возмущался Штрассер. Он не стеснялся высказывать свое возмущение и высокому военному начальству, ратовавшему за отказ от использования цеппелинов в военных целях. «Разведка над линией фронта и в тылу — дело самолетов, маленьких, легких, быстроходных. Они мало уязвимы от огня с земли. Стихия дирижаблей — полеты ночью, в плохую погоду и обязательно на большой высоте. Их задача — подкрасться незаметно и обрушить на голову врага груз фугасных и зажигательных бомб».

Штрассер был уверен, что именно он, как древний галл, принесет войну на берега надменной Англии и заставит противника капитулировать в своем собственном логове.

«Сегодня мы владеем цеппелинами, являющимися самым современным оружием, и похоже, наши потенциальные противники понимают это, поэтому наша задача — постоянно и с большой энергией работать над его совершенствованием. Сверх того, мы должны в срочном порядке разработать стратегию и тактику применения воздушных кораблей, которые должны своей мощью в самом начале войны сломить физическое и моральное сопротивление любого противника», — писал он в своих рапортах «наверх».

Нельзя сказать, что командование военно-морского флота Германии единодушно поддержало порыв «сумасшедшего лейтенанта». Многие адмиралы старой закалки, ревниво относившиеся к успехам новых видов оружия вроде подводных лодок и дирижаблей и слепо верившие в то, что «дредноут» по-прежнему является «царем зверей» среди прочей водоплавающей мелюзги, довольно резко критиковали план Штрассера. Их главными аргументами против рейдов в Англию выступали малая бомбовая нагрузка цеппелинов и их высокая уязвимость от зенитного огня.

Но Штрассера не так-то просто было сбить с пути, который он считал единственно правильным в сложившейся ситуации.

«Да, один залп линкора весит в несколько раз больше, чем бомбовая нагрузка самого большого дирижабля, — соглашался он. — Но линкоры флота заперты англичанами в гаванях и в принципе не могут обстреливать британское побережье. Очевидно, что любой броненосец, прорвавшийся в устье Темзы, способен „переколотить очень много посуды“ на „военной кухне“ англичан. Только вот добраться туда ему не позволит ни британский флот, ни батареи береговой обороны. А цеппелин под покровом ночи незаметно проскользнет над Северным морем и нанесет спящему Джону Булю удар прямо в спину».

Во время войны Штрассер лично участвовал в рейдах дирижаблей. Прошло всего три года, и под его началом дивизион превратился из команды авантюристов с одним маленьким цеппелином в элитную боевую часть, название которой произносили с одинаковым уважением и немцы, и их противники в Первой мировой войне.

— Теперь по Англии. Здесь я уже могу говорить, как участник, — приосанился капитан. — Дирижабли, после рандеву над Северным морем, взяли курс на Лондон. В бой шла внушительная воздушная армада — пять цеппелинов, длиной сто шестьдесят метров каждый, несшая вместе более четырехсот сорока зажигательных и фугасных бомб.