Когда мы снова подошли к развилке, Анна воскликнула:

— А камфарная мазь для дедушки!

И мы опять вернулись в лавку. Дядя Эмиль посмеялся над нами, дал нам камфарную мазь и снова угостил нас кислыми леденцами.

Когда мы в третий раз подошли к развилке, у Анны вдруг сделалось такое лицо, что мне стало её жалко.

— Лиза, — прошептала она, — а рафинад?

Мы перещупали все пакеты в наших корзинах, но рафинада там не было.

Дядя Эмиль чуть не упал за прилавок, когда вновь нас увидел. Он дал нам рафинаду и кислых леденцов.

— Наверно, мне стоит заранее принести ещё одну банку леденцов. Боюсь, этих не хватит, — сказал дядя Эмиль.

— Не надо, — сказала Анна. — Больше мы уже не придём!

Когда вдали показалась развилка, я сказала Анне:

— Давай пробежим мимо этого места, иначе мы опять что-нибудь вспомним.

И мы пробежали мимо развилки.

— Это ты хорошо придумала, — сказала Анна.

Наконец-то мы были уже почти дома. Мы шли, взявшись за руки, и размахивали корзинами. Но не очень сильно, чтобы ничего не потерять. Сверкало солнце. В лесу пахло по-весеннему сладко.

— Давай споём про колбасу, — предложила Анна.

Нам так нравилась эта песня, что Анна решила обязательно спеть её в школе. Мы распевали во всё горло, поднимаясь к Бюллербю: «И варёной колбасы, самой, самой вкусной!»

Вдруг Анна остановилась.

— Лиза! — с ужасом закричала она. — Мы забыли купить колбасу!

Мы опустились на обочину и долго-долго молчали.

Наконец Анна сказала:

— Не понимаю, зачем люди придумали колбасу? Неужели нельзя вместо колбасы есть сосиски?

— Зря мы пробежали мимо развилки, — вздохнула я.

Пришлось нам повернуть назад. Больше мы не пели. Мы шли, и шли, и шли. Анна сказала, что песня про колбасу, пожалуй, не подходит для школы.

— Да, — согласилась я, — глупая песня. Она вообще никуда не годится.

Когда дядя Эмиль увидел нас, он схватился за голову и побежал за новой банкой леденцов. Но мы от них отказались, теперь мы даже смотреть на них не могли.

— Три куска варёной колбасы, — сказала я.

— Даже за самой лучшей варёной колбасой не стоит столько ходить, — проворчала Анна.

И мы поплелись домой. На развилке Анна оглянулась и сказала:

— А вон едет мельник Юхан на своей Буланке.

Мельница Юхана находится ещё дальше, за Бюллербю.

— Пожалуйста, подвезите нас! — попросили мы Юхана, когда он поравнялся с нами.

— Садитесь, — сказал Юхан.

Мы забрались в телегу позади Юхана, и он довёз нас до самого дома.

Я стала напевать песню про колбасу, но Анна сказала:

— Если ты сейчас же не замолчишь, я столкну тебя с телеги!

Когда я пришла домой, мама спросила:

— Почему вы так долго?

— Столько колбасы быстро не купишь, — ответила я.

Мама выложила покупки на стол и похвалила меня:

— Вот молодчина, ничего не забыла!

В гостях у водяного

Просёлочная дорога доходит только до Бюллербю. А дальше, к мельнице Юхана, ведёт узкая лесная дорожка. Сам Юхан — маленький смешной старичок. Он живёт совершенно один в старом домишке, затерянном в глухом лесу. Рядом с домом стоит мельница. Она стоит на Ивовом ручье. Этот ручей нисколько не похож на наш. Наш — тихий и спокойный, а Ивовый — бурный и стремительный. Иначе на нём не поставили бы мельницу. Большое мельничное колесо не стало бы вертеться, если бы Ивовый ручей не обрушивался на него с такой силой.