Ближайшая деревня островитян находилась на расстоянии получаса ходьбы, в тропическом лесу. Как встретят его эти люди, живущие в каменном веке?

Ученый хорошо понимал, что многое решит первая встреча. Он пошел к папуасам безоружным. О том, что затем произошло, Н. Н. Миклухо-Маклай рассказал сам:

«Группа вооруженных копьями людей стояла, разговаривая оживленно, но вполголоса между собой. Другие, все вооруженные, стояли поодаль; ни женщин, ни детей не было — они, вероятно, попрятались.

Увидев меня, некоторые туземцы подняли копья, а другие приняли очень воинственную позу, как бы готовясь пустить копье…

Усталый, отчасти неприятно удивленный встречей, я продолжал медленно продвигаться. Ко мне подошли несколько туземцев. Вдруг пролетели, не знаю, нарочно или без умысла, одна за другой две стрелы, очень близко от меня… Как только пролетела первая стрела, много глаз обратилось в мою сторону, как бы изучая мою физиономию.

Небольшая толпа окружила меня; двое или трое говорили очень громко, враждебно поглядывая на меня. При этом, как бы в подкрепление своих слов, они размахивали копьями. Один из них вдруг размахнулся копьем и еле-еле не попал мне в глаз или нос. Я отошел шага на два в сторону.

В эту минуту я был доволен, что оставил револьвер дома, не будучи уверен, так же ли хладнокровно отнесся бы я ко второму опыту, если бы мой противник вздумал его повторить.

Не долго думая, я высмотрел место в тени, притащил туда новую циновку и с громадным удовольствием растянулся на ней. Я увидел, что туземцы стали полукругом, в некотором отдалении от меня, вероятно удивляясь и делая предположения о том, что будет дальше.

Я проспал два часа с лишком. Открыв глаза, я увидел несколько туземцев. Они были без оружия и смотрели на меня уже не так угрюмо. Затем я встал и направился по той же тропинке в обратный путь».

«Вряд ли можно в истории географических открытий, — пишет академик Л. С. Берг, — найти более оригинальную встречу с туземцами, чем вышеописанная. Поведение Миклухо-Маклая обезоружило папуасов».

Скоро между белым и туземцами установились дружеские отношения. Островитяне приносили путешественнику плоды хлебного дерева, бананы, кокосовые орехи, свинину. В ответ ученый дарил папуасам вещи, которых они никогда прежде не видели…

Уже давно позади тревоги первых дней. Островитяне оказались добрыми и смышлеными людьми. Увидев, что пришелец не только не делает им зла, а, наоборот, старается им во всем помогать, они перестали его бояться, всячески стремились выразить свою любовь.

В одном их невозможно было убедить — в том, что он не «человек с луны». Однажды вечером ученый зажег около своего жилья голубой бенгальский огонь, и папуасы решили, что Маклай принес с собой с неба свет луны.

Пришельца стали уважать еще больше — луне они поклонялись, своего гостя стали называть «каарам-тамо» — «человек с луны».

Островитяне впервые увидели у Миклухо-Маклая топор, спички, гвозди, познакомились с сапогами и бритвой… В их язык вошли русские названия этих вещей.

Велико было изумление английских и американских солдат, когда они в годы второй мировой войны, воюя на Новой Гвинее с японцами, обнаружили, что в лексиконе местных жителей много русских слов. Откуда?

«Мое влияние на туземцев, — писал Миклухо-Маклай, — оказалось настолько сильным, что мне удалось совершенно прекратить на время моего пребывания постоянные междоусобные войны. Одной из главных причин междоусобий было поверье, что смерть происходит от колдовства. В случае смерти туземца родственники и друзья его собираются и обсуждают, кто мог желать смерти покойного. Долго они перебирают всех недоброжелателей умершего. Наконец деревня, где живет недруг, открыта, виновник смерти или болезни найден.